да. Может, ты сходишь?
– Не могу, я завтра сама с Бандеросом отчаливаю. Уж извини, в другой раз. Знаешь, сходи в «Розу», там вроде Леший ошивался. Может он пойдет?
– Леший? Это вряд ли, он же в одиночку ходит, не любит он в паре. Его уж Ванька учил, все без толку. А еще кто есть?
– С десяток аперов, но тебе ж они без мазы…
– Это да. Куда все подевались?
– Не сезон, видимо. Шутка. Ладно, без потерь.
– И тебе.
Сашка повернулся к девушке спиной и спустился на дороге, где маялся в ожидании Данил.
– Слушай, а кто это? Я ее где-то видел…
– Чайку-то? Это местная.
– Как ты или она живет тут?
– Как я. Вообще-то она городская, но тут крутится постоянно. Так что вполне себе местная.
И тут Данил вспомнил. Именно ее он видел в аэропорту. Именно эта девица согнала тогда его со стула. Как же ее звали? Катя?… нет, по-другому как-то… Ксюха, кажется. Да, точно Ксюха. Она, выходит, тоже отсюда.
– А ее, случайно, не Ксенией зовут?
– Чайку-то? Как-то так. Нет, не Ксенией, а по-моему, Оксаной. Да, точно Оксаной. Что, вспомнил?
– Я ее в аэропорту видел. Из-за места в кафе цапанулись.
Сашка коротко хохотнул:
– Это она умеет!
– А скажи как мне, милый ребенок, почему у вас тут сплошные клички? Имен, что ли, нет?
– Видишь ли, ТНТ, тут так принято. Как ты мог заметить, документов тут не спрашивают. Как назовешься, тем и будешь. Многие используют прозвища, чтобы потом сложностей избежать. Кому-то просто нравится. Кто-то выпендривается. Кому что. Jedem das Seine
– Чего?
– Каждому свое. Немцы так говорят.
– А ты?
– Я привык уже. Потом, какая разница, как называют. Главное, что знают.
– А почему Кромвель? Король было бы логичнее, если от фамилии плясать. Кромвеля-то у нас мало кто знает.
– Так получилось. Мы как-то надрались с пацанами, а по телеку какой-то сериал шел, что-то про Англию, про королей. А я возьми и брякни «На каждого короля найдется свой Кромвель». Чушь вроде, а запомнили. Уже никто не помнит ни сериала, ни темы разговора, а вот прозвище прилипло. Так с тех пор и осталось.
– Понятно. А мне какое прозвище дадут? Если еще не дали?
– Не дали. Какое прилипнет, такое и будет. А скорее всего, без прозвища обойдешься. Ты здесь товарисч проходящий, никто и не запомнит. Так что расслабься.
– Как скажешь. Ну что, пошли?
– Сейчас, дай покурить. А то с твоими разговорами курить бросишь.
– Курить вредно. А без кофе еще и противно.
– Иди ты в баню – беззлобно сказал Сашка и полез за сигаретами.
Глядя на то, как Сашка вытаскивает сигареты из коробочки, как прикуривает, ладонями прикрывая зажигалку от легкого ветра, Данил почему-то вспомнил, что по части сигарет Сашка всегда был пижоном. Курил он принципиально только JPS9 , причем старался покупать упаковку по пятьдесят штук, в черной пластиковой коробочке. Причем он старательно хранил пустые коробки и если с сигаретами были перебои, то он старательно пересыпал сигареты из пачки в черную коробку. Иногда это были совсем не JPS, Данил даже помнил там «Яву», но коробка всегда оставалась неизменной.
Докурив, Сашка кинул окурок в кусты и кивнул Данилу.
– Пошли что ли..
– К Лешему? – обнаруживая знание предмета, спросил Данил.
– К Лешему – подтвердил Сашка – и к Панкеру тоже зайдем. Только ты не встревай, посиди где-нибудь в сторонке.
Но сегодняшний день для Сашки явно не задался. Лешего, оказавшимся осанистым, лохматым мужиком лет сорока с густой бородой, и в самом деле наводившего на мысль о лесном хозяине, они действительно нашли в «Розе мира», для краткости именуемой просто «Розой». Леший в одиночестве сидел за столиком перед кружкой пива. Выслушав Сашку, он коротко что-то ответил, для наглядности сопроводив слова жестом руки и уткнулся в свое пиво. Все было ясно и приятели пошли к «Петровичу». Панкера, молодого парня лет двадцати пяти, разбитного, с неким подобием ирокеза на давно немытой голове они действительно нашли там. Сам Панкер, уже изрядно поддатый, позаимствовал у одного из музыкантов, готовящихся в углу сцены, гитару и неумело зажимая струны, пытался на манер рэпа петь что-то из КиШа10. Получалось у него это плохо, потому что, во-первых играть на гитаре Панкер явно не умел, а во-вторых в своем поддатом состоянии он безбожно путал слова и мелодию. Тем не менее небольшая группа посетителей стояла вокруг него и одобрительно прихлопывала в такт словам. Прислушавшись, Данил даже узнал «Лесника».
С Панкером они преуспели не больше, только потеряли гораздо больше времени. Сначала им пришлось дослушать еще одну длинную балладу в его исполнении, которую Данил, при всем его увлечении русским роком опознать не смог. Потом у него долго отбирали гитару, с которой он никак не желал расставаться, порываясь спеть еще, если почтеннейшая публика попросит. Публика просить не спешила и гитару все-таки удалось без потерь отобрать и передать хозяину. Только после этого Сашка попробовал отозвать его в сторону и поговорить. Однако Панкер во всеуслышание заявил, никуда он не пойдет, что у него нет секретов от «обчества», что тет-а-тет он ходит только с бабами, в противном случае видал он всех в гробу, и никакие соверены (тут Данил насторожился) ему нафиг не нужны и вообще… Пришлось уйти несолоно хлебавши.
А вечером Сашка напился. Потребовал у Марго бутылку водки и выпил ее практически в одиночку. Данил, конечно, помогал ему по мере сил, но угнаться за Сашкой не мог. Тот пил, практически не закусывая. Данил так пил последний раз после защиты диплома, и он, откровенно говоря, уже отвык. Больше всего Данил боялся, что надравшись, Сашка полезет в какую-нибудь бучу, за ним еще с института такое водилось, но опасения оказались напрасны. Сашка ничего не замечал и только с упорством, достойным лучшего применения, наливал стакан за стаканом. Данил пытался как-то переключить его разговорами, но Сашка на все расспросы только махал рукой, мычал что-то невразумительное и снова наливал. Когда первую бутылку допили, он потребовал еще ноль-пять и опять погрузился в меланхолию. Хотя вокруг кипела жизнь – оркестр ( две гитары, скрипка и флейта) играли веселые мелодии, народ танцевал, слышался стук бильярдных шаров, смех, женский визг, звон посуды. Иногда кое-где вспыхивали мелкие потасовки. Словом, народ гулял.
Вторую бутылку Сашка не допил. В какой-то момент, повернувшись к Сашке, Данил увидел того спящим прямо за столом. В руке был зажат недопитый стакан. «Слава Богу, хоть не мордой в тарелку» – подумал
