опять Мильтон нарочно сделает шагов десять в сторону, обманет Бульку и опять поведёт меня прямо. Так что всю охоту он обманывал Бульку и не дал ему испортить дело.
Черепаха
Один раз я пошёл с Мильтоном на охоту. Подле леса он начал искать, вытянул хвост, поднял уши и стал принюхиваться. Я приготовил ружьё и пошёл за ним. Я думал, что он ищет куропатку, фазана или зайца. Но Мильтон не пошёл в лес, а в поле. Я шёл за ним и глядел вперёд. Вдруг я увидал то, что он искал. Впереди его бежала небольшая черепаха, величиною с шапку. Голая тёмно-серая голова на длинной шее была вытянута, как пестик; черепаха широко перебирала голыми лапами, а спина её вся была покрыта корой.
Когда она увидала собаку, она спрятала ноги и голову и опустилась на траву, так что видна была только одна скорлупа. Мильтон схватил её и стал грызть, но не мог прокусить её, потому что у черепахи на брюхе такая же скорлупа, как и на спине. Только спереди, сзади и с боков есть отверстия, куда она пропускает голову, ноги и хвост.
Я отнял черепаху у Мильтона и рассмотрел, как у неё разрисована спина, и какая скорлупа, и как она туда прячется. Когда держишь её в руках и смотришь под скорлупу, то только внутри, как в подвале, видно что-то чёрное и живое. Я бросил черепаху на траву и пошёл дальше, но Мильтон не хотел её оставить, а нёс в зубах за мною. Вдруг Мильтон взвизгнул и пустил её. Черепаха у него во рту выпустила лапу и царапнула ему рот. Он так рассердился на неё за это, что стал лаять, и опять схватил её и понёс за мною. Я опять велел бросить, но Мильтон не слушался меня. Тогда я отнял у него черепаху и бросил. Но он не оставил её. Он стал торопиться лапами подле неё рыть яму. И когда вырыл яму, то лапами завалил в яму черепаху и закопал землёю.
Черепахи живут и на земле, и в воде, как ужи и лягушки. Детей они выводят яйцами, и яйца кладут на земле, и не высиживают их, а яйца сами, как рыбья икра, лопаются – и выводятся черепахи. Черепахи бывают маленькие, не больше блюдечка, и большие, в три аршина длины и весом в 20 пудов. Большие черепахи живут в морях.
Одна черепаха в весну кладёт сотни яиц. Скорлупа черепахи – это её рёбра. Только у людей и других животных рёбра бывают каждое отдельно, а у черепахи рёбра срослись в скорлупу. Главное же то, что у всех животных рёбра бывают внутри, под мясом, а у черепахи рёбра сверху, а мясо под ними.
Булька и волк
Когда я уезжал с Кавказа, тогда ещё там была война, и ночью опасно было ездить без конвоя.
Я хотел выехать как можно раньше утром и для этого не ложился спать.
Мой приятель пришёл провожать меня, и мы сидели весь вечер и ночь на улице станицы перед моей хатой.
Была месячная ночь с туманом, и было так светло, что читать можно, хотя месяца и не видно было.
В середине ночи мы вдруг услыхали, что через улицу на дворе пищит поросёнок. Один из нас закричал: «Это волк душит поросёнка».
Я побежал к себе в хату, схватил заряженное ружьё и выбежал на улицу. Все стояли у ворот того двора, где пищал поросёнок, и кричали мне: «Сюда!» Мильтон бросился за мной, – верно, думал, что я на охоту иду с ружьём, – а Булька поднял свои короткие уши и метался из стороны в сторону, как будто спрашивал, в кого ему велят вцепиться. Когда я подбежал к плетню, я увидал, что с той стороны двора, прямо ко мне, бежит зверь. Это был волк. Он подбежал к плетню и вскочил на него. Я отсторонился от него и приготовил ружьё. Как только волк соскочил с плетня на мою сторону, я приложился почти в упор и спустил курок; но ружьё сделало «чик» и не выстрелило. Волк не остановился и побежал через улицу. Мильтон и Булька пустились за ним. Мильтон был близко от волка, но, видно, боялся схватить его, а Булька, как ни торопился на своих коротких ногах, не мог поспеть. Мы бежали что было силы за волком, но и волк и собаки скрылись у нас из виду. Только у канавы, на углу станицы, мы услыхали подлаиванье, визг и видели сквозь месячный туман, что поднялась пыль и что собаки возились с волком. Когда мы прибежали к канаве, волка уже не было, и обе собаки вернулись к нам с поднятыми хвостами и рассерженными лицами. Булька рычал и толкал меня головой, – он, видно, хотел что-то рассказать, но не умел.
Мы осмотрели собак и нашли, что у Бульки на голове была маленькая рана. Он, видно, догнал волка перед канавой, но не успел захватить, и волк огрызнулся и убежал. Рана была небольшая, так что ничего опасного не было.
Мы вернулись назад к хате, сидели и разговаривали о том, что случилось. Я досадовал на то, что ружьё моё осеклось, и всё думал о том, как бы тут же на месте остался волк, если б оно выстрелило. Приятель мой удивлялся, как волк мог залезть на двор. Старый казак говорил, что тут нет ничего удивительного, что это был не волк, что это была ведьма и что она заколдовала моё ружьё. Так мы сидели и разговаривали. Вдруг собаки бросились, и мы увидали на средине улицы, перед нами, опять того же волка; но в этот раз он, от нашего крика, так скоро побежал, что собаки уже не догнали его.
Старый казак после этого уже совсем уверился, что это был не волк, а ведьма; а я подумал, что не бешеный ли это был волк, потому что я никогда не видывал и не слыхивал, чтобы волк, после того как его прогнали, вернулся опять на народ.
На всякий случай я посыпал Бульке на рану пороху и зажёг его. Порох вспыхнул и выжег больное место.
Я выжег порохом рану затем, чтобы выжечь бешеную слюну, если она ещё не успела войти в кровь. Если же попала слюна и вошла уже в кровь, то я знал, что по крови она разойдётся по всему телу, и тогда уже нельзя вылечить.
Что случилось с Булькой в Пятигорске
Из станицы я поехал не
