Заметив, как Дэвид побледнел, Сесилия испытала злорадное удовольствие.
— Вы серьезно оскорбили меня, мэм! — рявкнул он. — Я никогда в жизни не сорил деньгами.
— Вот как? Возможно, в этом я ошибаюсь. Но вы же не будете спорить с тем, что ваша нравственность оставляет желать лучшего?
Делакорт, вскочив с кресла, с размаху бросил гроссбух на стол. Пролетев по вощеной столешнице, толстая книга упала на пол, увлекая за собой карандаши.
— Послушай, Сесилия, я вовсе не обязан перед тобой отчитываться! — резко заявил он, не обращая внимания на стук раскатившихся по полу карандашей. — Ни в моральных принципах, ни в финансах, ни в особенностях моего характера. У тебя была возможность сделать мою жизнь адом, но ты ею не воспользовалась. Так что теперь не смей меня отчитывать!
Сесилию затрясло как в лихорадке.
— Негодяй! — прошипела она.
Делакорт еще сильнее побледнел, и Сесилия поняла, что зашла слишком далеко. Его рука, сжавшись в кулак, обрушилась на стол.
— Может, хватит? За последние годы я порядком устал от твоих бесконечных оскорблений. Черт возьми, Сесилия, когда-то я пытался быть вежливым — очень вежливым, но ты все время вела себя со мной невыносимо грубо.
Сесилия решительно подошла к нему, переступая через карандаши.
— Неправда!
Делакорт горько усмехнулся.
— Впрочем, это понятно, мэм, ведь вы были замужем за старым козлом.
Лицо Сесилии вновь вспыхнуло от возмущения.
— Негодяй! Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне? Тем более что ты сам… — Сесилия умолкла, задохнувшись от ярости и стыда.
Делакорт гневно сжал кулаки.
— Что — я? — взревел он. — Ну что я сделал, скажи? Какой непростительный грех совершил? Да, ты мне понравилась! Да, я принял тебя за другую, тем самым, причинив тебе жуткие неприятности. Но ты не можешь утверждать, будто я не пытался загладить свою вину! В этой истории пострадали мы оба!
Сила его гнева была пугающей, но Сесилия решила не отступать ни на йоту.
— Вы, милорд, в своей жизни не страдали ни дня! Вы и понятия не имеете о том, что это значит.
— А вы, мэм, закоснели в своем высокомерии, — процедил он сквозь зубы. — Ведь вам ничего обо мне не известно!
Сесилия решительно двинулась к двери.
— Мне известно гораздо больше, чем хотелось бы, — огрызнулась она, собираясь выставить его за порог. — Заявляю вам прямо, сэр: один из нас должен немедленно покинуть это помеще…
Но договорить она не успела. Делакорт с ужасом увидел, как голова ее вдруг откинулась назад, а руки судорожно взлетели в воздух. Только когда из-под ее туфли вылетел карандаш, он понял, в чем дело, но было уже поздно. Сесилия, качнувшись назад, ударилась головой о дверной косяк. Раздался громкий стук, и она, обмякнув, сползла на пол.
Не помня себя, Делакорт бросился к ней и упал на колени. Гнев его моментально истаял, сменившись паническим страхом.
— Сесилия! — вскричал он, схватив ее за хрупкие плечи.
В эту секунду в комнату вбежала Генриетта Хили.
Не обращая внимания на горничную, он склонился над Сесилией, обнимая ее одной рукой, а другой легонько похлопывая по щеке.
— Сесилия! — шептал он. — О Боже! Что я сделал с тобой на этот раз?
Веки Сесилии слабо затрепетали.
— Ох! — простонала она.
Этта тут же бросилась к хозяйке.
— Боже правый! — бормотала служанка, ощупывая голову Сесилии опытными руками. — Как это вы ухитрились упасть, мэм? Крови как будто нет, только вот шишка будет огромная.
Сесилия, обведя мутным взглядом Этту и Делакорта, поднесла руку к затылку.
— Господи! — выговорила она с трудом. — Делакорт, ч-что случилось?
— Не волнуйся, Сесилия, — прошептал он, подхватывая ее свободной рукой под колени и легко поднимая с пола. Черный бомбазин накрыл его руку, подобно ночному водопаду, в ноздри ударил теплый, дразнящий аромат ее кожи.
Делакорт обернулся к служанке.
— Принесите, пожалуйста, лед и полотенце, — распорядился он.
Этта бросила на него внимательный взгляд, но быстро опомнилась.
— Сию минуту, милорд! — Присев в торопливом реверансе, она проворно выбежала в коридор.
Дэвид быстро пересек комнату и уложил Сесилию на длинный кожаный диван, стоявший под окнами. Когда ее затылок коснулся подлокотника, она, поморщившись от боли, произнесла:
— Проклятие! — и попыталась приподнять голову.
— Вот умница, — с легкой улыбкой проговорил Делакорт, затем, скинув с себя сюртук, скатал его в комок и осторожно подложил ей под плечи. — Так лучше?
Сесилия опять откинулась на подлокотник дивана.
— Д-да, — она коснулась кончиками пальцев виска и снова поморщилась, — спасибо. Я что, наступила на карандаш?
Все еще стоя на коленях у дивана, Делакорт принялся расправлять ее юбки.
— Да. — Он аккуратно прикрыл подолом ее лодыжки. — Это я виноват. Мне не следовало так швырять этот твой гроссбух.
— Ты здесь ни при чем. Это я слишком неуклюжая! — В этот момент зрение Сесилии начало проясняться, и она, наконец, поняла, в какой опасной близости от нее и от ее юбок находится лорд Делакорт.
Странно, но это нисколько ее не встревожило. Когда-то слова «Делакорт» и «юбки», сложенные в одну фразу, заставили бы ее опасливо поежиться, но сейчас Дэвид даже без своего элегантного сюртука, с галстуком, съехавшим набок, и встрепанными волосами выглядел как-то по-мальчишески безобидным.
Делакорт был по-прежнему бледен, и у Сесилии создалось впечатление, что ее падение, в самом деле, очень сильно его напугало. Да, она презирала этого человека, но была совсем не рада, что заставила его так обеспокоиться.
— Если честно, мне совсем не больно, — сказала она, протягивая руку. — Помогите мне сесть, пожалуйста.
Лорд Делакорт с укоризной посмотрел на нее.
— Послушайте, леди Уолрафен, я настаиваю на том, чтобы вы легли.
Это было сказано тоном, не терпящим возражений. Сесилия хотела было ответить какой-нибудь колкостью, но от удара голова у нее болела, а сердце уже утратило воинственный пыл.
Взглянув на сильного, крепкого Делакорта, она вдруг почувствовала себя совсем беззащитной.
Он отвел взгляд и, нагнув голову, принялся рассматривать складки ее юбки. Несмотря на головокружение, Сесилия вновь невольно залюбовалась его волосами — густые, темные и прямые, они выгодно подчеркивали аристократические черты его лица.
Не вставая с пола, он рассеянно провел тыльной стороной ладони по черной ткани и уронил руку себе на колено.
