Итак, она опять мадемуазель Готье…
Внезапно ощутив неловкость, Грейс вернулась к двери. Казалось, прошла целая вечность, пока она стояла, просто глядя на него. Маркиз был очень высоким, более шести футов роста, с узкой талией, широкими плечами и длинными мускулистыми ногами, угадывавшимися под идеально сидящими брюками. Но даже когда взгляд оценивающе скользил по его фигуре, мозг предостерегал ее: этот загадочный мужчина не из тех, с кем можно шутить. При этой мысли Грейс пронзила дрожь, вызванная каким-то чувством — глубоким, примитивным. И постыдным.
Она вообще не понимала, что с ней происходит. Ее жених еще не остыл в своей могиле, а она уже желает другого, причем так, как никогда не желала ни одного мужчину.
Наверное, все дело в том, что ее нервы на пределе. Вчера Рутвен заставил ее поверить, что в его власти помочь ей. Более того — в какие-то моменты она была убеждена, что он единственный, кто способен это сделать.
Конечно, при здравом размышлении Грейс поняла, как это глупо. Она пришла в клуб, чтобы найти Рэнса, а ушла с романтическими грезами о рыцаре в сверкающих доспехах. О мужчине с голосом, теплым как выдержанный коньяк, и прикосновениями, которые завораживали. Не считая того, что лорд Рутвен выглядел скорее как предводитель пиратов.
Наконец он повернулся.
— Прошу извинить меня, мадемуазель Готье. В свое оправдание могу только сказать, что прошло много времени с тех пор… в общем, это было давно.
— Я предпочла бы, чтобы вы извинились за то, что отчитали меня как девчонку, — заметила Грейс, — а не за то, в чем я была добровольным участником.
Рутвен никак не отреагировал на эту реплику.
— Прошу вас, идите домой, — устало произнес он. — Вам незачем было приходить сюда сегодня.
Грейс прислонилась к двери.
— Мне нужно было поговорить с комиссаром Нейпиром. Вчера он явился ко мне домой и расстроил мою тетю. Я попросила его никогда больше этого не делать.
— Нейпиру плевать на чувствительность вашей тети, — сказал он. — И на вас тоже. Особенно если он решит обвинить вас в убийстве.
— С какой стати? — сказала Грейс, отойдя от двери. — Я никого не убивала. И, как ему известно, у меня нет мотива.
Наконец он посмотрел ей в лицо.
— Тем не менее вы главная в его списке подозреваемых, — сказал маркиз, приблизившись к ней. — Полиция всегда в первую очередь грешит на жену убитого… или любовницу.
— Я ни то и ни другое.
Рутвен подошел к ней вплотную и остановился, глядя на нее сквозь полуопущенные веки с почти неестественным спокойствием.
— Мне неловко говорить об этом, дорогая, — промолвил он, — но вы целуетесь совсем не как девственница.
Грейс отступила на шаг, наткнувшись на дверь.
— Ну и что? — огрызнулась она. — Да, за мной ухаживали несколько мужчин. Но ни один из них не подошел мне. Какое вам дело до этого?
— Я всего лишь хотел знать… был ли Рэнс одним из них?
Вопрос был задан мягким тоном, словно Рутвен страшился ответа. Но он рассердил Грейс, и она гневно топнула ногой.
— Рэнс? — переспросила она. — Мне казалось, мы уже выяснили это.
Внезапно ей стало смешно. Если она не рассмеется, то заплачет. Рэнс! Какое он имеет отношение к ужасной ситуации, в которую она влипла? Неужели она так отчаянно нуждается в утешении, что готова… на что? На соблазнение?
— Вы чуть не заставили меня забыть о хороших манерах, лорд Рутвен, — резко сказала она. — Нам обоим должно быть стыдно.
Ей и вправду было стыдно. Итан умер. Фенелла потеряла единственного брата. Девочки остались без отца. А она целуется с практически незнакомым мужчиной, забыв обо всем.
— Вы правы. Это не мое дело, — с горечью отозвался он, отступив назад.
Грейс тоже двинулась с места.
— Мне пора, — сказала она. — Тетя Абигайль ждет меня… к чаю.
Она чуть не сказала «дома», но последнее представление, устроенное теткой, показало со всей наглядностью, что у нее его просто нет.
Возможно, когда все это закончится — и если продаст драгоценности матери, — она сможет позволить себе снять маленький коттедж в тихой французской деревеньке, нанять кухарку и горничную. И будет вести тихую незаметную жизнь, вдали от тети Абигайль, Белгрейв-сквер… и лорда Рутвена. Эта мысль вдруг показалась ей чрезвычайно привлекательной.
Маркиз нагнулся и поднял с пола ее сумочку. Она даже не заметила, как уронила ее.
— Вы позволите доставить вас домой в моей карете, мэм? — осведомился он, протянув ей сумочку.
— Спасибо. — Она попыталась изобразить улыбку. — Но я хотела бы пройтись пешком, чтобы проветрить мозги.
Он кивнул и, шагнув мимо нее, распахнул дверь.
К тому времени как Рутвен добрался до своей кареты, он промок до нитки. Брогден едва сдерживал ярость, вынужденный слишком долго ждать, навлекая на себя брань и угрозы тех, кому он мешал проехать. При виде хозяина он запрыгнул на свое сиденье, бросая на маркиза недовольные взгляды.
Но Рутвену было не до его расстроенных чувств.
— Домой! — рявкнул он, а потом удивился, когда бедняга доставил его туда.
Несколько мгновений он сидел, уставившись на величественное здание с портиком и подумывая о том, чтобы ретироваться в клуб, пока не поздно. После фиаско с Грейс Готье ему не хватало только семейных проблем. Но тут сквозь потоки дождя маркиз увидел в окне второго этажа знакомое лицо, обрамленное гладкими черными волосами.
Аниша.
Радостно улыбнувшись, она помахала ему рукой и исчезла.
Ладно, ничего не поделаешь. Рутвен распахнул дверцу кареты, чуть не сбив с ног лакея, который подошел, чтобы опустить ступеньки. Брогден уже стоял на тротуаре, скрестив руки на груди и демонстрируя челюсть, на которой расплывался синяк.
— Кто это тебя? — поинтересовался маркиз, слегка пристыженный.
— Один парень. Похоже, ему не понравилось, что я проторчал на Уайтхолл, мешая проезду, целых полчаса.
— Кошмарная история! Скажи Хиггенторпу, чтобы он выдал тебе бутылку своего лучшего бренди.
— Сойдет и джин, — отозвался кучер.
Рутвен попытался добродушно улыбнуться, но, за отсутствием практики, получилась гримаса.
— Пусть даст по бутылке того и другого, — сказал он, двинувшись вверх по ступенькам, — за перенесенные страдания и прочее.
— Ага, — буркнул Брогден ему вслед. — И прочее.
Но как только Рутвен вошел в дом, поднялся ужасный шум.
— Раджу! — Аниша, одетая по-домашнему, сбежала с последних ступенек и кинулась ему на шею, сминая складки золотистого сари о его влажный сюртук. — Мы тебя не ждали!
