В оглушительном реве моторов, в стальном лязге гусениц угловатых «панцеров» совсем не слышно было тихого шелеста: словно бы сухим песком по стеклу…
* * *
Посреди дороги мгновенно полыхнуло ярчайшее пламя, сокрушительная сила взрыва смяла броню угловатого «Панцера-IV». Прямоугольная башня с характерными скосами внизу взлетела вверх, во все стороны разлетелись стальные траки гусениц, оторванные люки, разбитые катки ходовой части, выбитые силой взрыва заклепки из броневых листов, какие-то обломки деталей.
Генерал-майор Вальтер Крюгер стер с лица копоть и кровь, ошарашенно уставившись на картину разрушений. Внезапно начавшаяся канонада все не прекращалась. Дорогу заволокло сплошным облаком разрывов, из которых вылетали обломки разбитой техники и ошметки окровавленных частей тел. В один момент от двух полков дивизии – танкового и пехотного – остались лишь жалкие остатки. Когда пыль и дым взрывов мощных 150-миллиметровых снарядов рассеялись, дорога представляла собой месиво из обломков и кусков мертвечины.
Крюгер не понимал, что произошло – связи с вышестоящими и нижестоящими штабами не было. Вокруг вдруг ни с того ни с сего разверзся ад! Но самое страшное – командир панцердивизии не понимал вообще, что произошло… Кто мог помешать победоносной поступи расово верной армии Великого Рейха?!! Русские бомбардировщики?.. Их аэродромы разгромлены еще два месяца назад. Балтийский флот большевиков заперт минными постановками Кригсмарине в Финском заливе. Армия отступает, неся потери в людях и технике.
Правда, некоторые офицеры поговаривали, что авиагруппа во время налета на корабли русских, которые уходили из Ревеля, потеряла неоправданно много самолетов. Даже эскадрилья «Jagdgeschwader-54 Grünherz» потеряла почти половину своего состава. Что-то тут было нечисто…
Крюгер огляделся по сторонам. Недалеко дрыгал ногами в предсмертной агонии его ординарец – гауптман Вольф. Осколок снаряда попал ему куда-то в бок, на сером мундире кровь была практически незаметна, а вот под ним уже натекла здоровая лужа. Ординарец дернулся еще пару раз и затих. Пошатываясь, Крюгер побрел вдоль дороги.
Новая серия взрывов снова заставила его упасть в кювет. Снаряды продолжали ложиться довольно плотно. Огромной шаровой молнией взорвался бензовоз, расплескав жидкое пламя на полугусеничный бронетранспортер с пехотой. Вытянутый, похожий на гроб броневик и превратился в гроб, точнее – в крематорий для десятка гитлеровцев…
* * *
На железнодорожной станции неподалеку разгружался состав с молодым пополнением – прямиком из Рейха. Восторженные белокурые мальчики поправляли ремни «Y-портупей» и карабинов «Маузер», они уже представляли, как наградой их доблести станут покорные русские женщины…
В гудках паровозов и грохоте колесных сцепок никто не услышал тихий шелест: словно бы сухим песком по стеклу…
Дымно-огненные фонтаны взлетели в небо, разметывая вокруг обломки вместе с оторванными руками-ногами и белокурыми головами. Арийские идеи о расовом превосходстве, к сожалению, вылетают только из пробитых шрапнелью голов…
Ковер кустистых разрывов накрыл состав с пехотой, во все стороны разлетались деревянные обломки вагонов, из пробитого котла локомотива вырывался пар. На соседних железнодорожных путях взлетели на воздух платформы с танками и самоходками. Они тоже прибыли для пополнения из оккупированной Чехии. Но уже никогда не выстрелят по советским людям.
* * *
Говоря об оружии, боеприпасах, амуниции, многие забывают о продуктах – а зря. Очень зря. Ведь воюют люди, а им нужна своевременная и, желательно, горячая и вкусная еда. Голодный солдат – не солдат.
Поэтому, когда 150-миллиметровые осколочно-фугасные снаряды попали в большой продуктовый склад Вермахта, в этом была своя логика – логика войны. Сгорели десятки тонн армейской тушенки, суповых концентратов, армейских галет, сухарей, муки и сахара, мяса и масла, а также овощей, собранных на оккупированных Рейхом территориях.
Всех этих десятков тонн продовольствия хватило бы на пропитание целой дивизии Вермахта в течение пары месяцев. А так… Запасы еды снова необходимо было где-то добывать, снова везти эти самые тонны, расходуя топливо и ресурс грузовиков.
И все это складывалось в часы и дни – в драгоценное для Красной Армии время, за которое можно подготовить рубежи обороны вокруг Ленинграда.
А кроме того, полевая кухня является еще своеобразным «местом притяжения» для личного состава. У солдата на фронте одна радость – наесться вволю. Вот и в этот раз вокруг полевой кухни столпились с котелками и кружками пехотинцы Вермахта. Те самые веселые, улыбчивые, белозубые и белокурые мальчики без излишних угрызений совести, которые пришли завоевывать «жизненное пространство на Востоке».
За шутками, разговорами и стуком алюминиевых ложек, клейменных имперским орлом Рейха, о котелки никто и не услышал тихого шороха. Словно бы сухим песком по стеклу…
* * *
Внезапные артиллерийские удары буквально преследовали наступающие гитлеровские части в ближнем тылу. Никто из немецких офицеров не мог понять, откуда русские так безжалостно и точно бьют по тыловой инфраструктуре.
В монастыре неподалеку от Пскова, где разместился штаб Группы армий «Север», царили паника и непонимание. Из ближних тылов докладывали о массированных артиллерийских обстрелах. Иногда связь с подразделениями попросту обрывалась, и это означало самое страшное…
Катастрофичность ситуации заключалась в том, что было непонятно, кто ведет эти убийственные артобстрелы. Блокированная в районе Луги мощная группировка русских, которая все еще продолжала сопротивляться, тоже отвлекала на себя весьма значительные силы немецких войск. Но у них по определению не могло быть тяжелой артиллерии. Да и снабжение окруженных по воздуху было парализовано истребителями Люфтваффе…
Риттер Вильгельм фон Лееб покрылся холодным потом, он предположил самое страшное. Неужели все же вышли в Финский залив запертые в своей базе в Кронштадте два сталинских монстра – линкоры «Марат» и «Октябрьская революция»?!! На каждом – дюжина 305-миллиметровых стволов! И это – не считая «мелочи» универсального калибра… Но такого просто не могло быть!
Кроме того, какие-то непонятные сведения приходили от артиллерийских батарей, размещенных на полуострове Юминда. Их радисты пользовались обычными кодами и сообщали, что в расположении частей все нормально. Пару раз на связь выходили оперативные дежурные офицеры, но докладывали что-то невразумительное. Туда отправился разведвзвод на двух легких бронеавтомобилях и четырех мотоциклах с пулеметами, но они попросту пропали. В штабе посчитали, что эта группа стала жертвой какого-нибудь «бродячего отряда» русских, которые пытались выйти из окружения.
* * *
Наконец фон Лееб вызвал по засекреченной связи Командующего 1-м Воздушным флотом генерал-полковника Альфреда Келлера. Но для этого требовалось согласовать действия штабов сухопутных войск Вермахта и командования Люфтваффе. Проклиная штабную неразбериху, фон Лееб объяснил Келлеру боевую задачу. Тот пообещал подготовить несколько экипажей разведчиков к вылету, но теперь нужно было подождать, пока соответствующие приказы спустят с уровня командования Люфтфлота на штаб авиакорпуса, а уже оттуда – в разведывательную группу.
