Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
что наверняка стоит парочку миллионов.
Если не больше. Причем даже не в рублях, а в свободно конвертируемой валюте.
И внучка академика запросто хранила этого самого Пикассо в квартире родителей в Шкиперском протоке.
А где еще ей было его хранить?
Оставила бы в квартире деда, его бы тоже за милую душу унесли. А так нет. И выходило, что обе эти картины были в полном распоряжении внучки академика.
Ну и его самого.
Саша видела, что и Репин, и в особенности Пикассо произвели на Федю неизгладимое впечатление. Он долго держал поочередно то одно, то другое полотно в руках, вглядываясь в лица женщин, которые были давно мертвы.
– А ведь это твоя страховка и твое будущее, – произнес он наконец, ставя их на пол. – Они стоят чертову уйму денег!
Саша смутилась, потому что никогда не относилась к экспонатам коллекции дедушки с такой точки зрения.
Впрочем, от коллекции остались только два этих шедевра: русского и испанского гениев живописи.
Натягивая на них цветастые наволочки, она заявила:
– Ну, это воспоминание о дедушке и о его семье, и продавать я их точно не собираюсь!
А жаль! Внучка академика умела быть, оказывается, крайне упрямой. Картины, в особенности Пикассо, тянули на солидную сумму, и все это принадлежало вот этой студенточке-сиротке.
Федор подумал, что женитьба на внучке академика все еще вполне актуальна. И если он сделает ей предложение…
Только делать его он, конечно же, не намеревался. Потому что это всего лишь остатки былой роскоши.
Той самой, которую просто взяли и изъяли.
А если изъяли две сотни картин, из которых только семь, и то завалященьких, его, то можно забрать и эти две, не так ли?
Но человек он был добрый и щедрый. Пусть остаются девчонке, у нее и так стресс и сплошные огорчения – и дедушку прихыкнули, и все его наследство утащили.
Но зато квартира в доме на Карповке осталась, а это вам не хухры-мухры! И еще вот эта родительская, на Васильевским острове.
Плюс опять же Репин и Пикассо.
Лепота!
Саша была Федору крайне благодарна. Кто, если бы не он, поддержал ее в тот трудный час?
После того как они нашли убитого дедушку, ей требовалось твердое мужское плечо, и он его подставил.
Правда, потом она быстро оказалась с Федором в постели, однако ведь она и сама этого хотела.
Причем очень.
Секс с любимым человеком – что может быть лучше?
Она ничуть не раскаивалась, что позволила ему увидеть Репина и Пикассо: никому другому не показала бы, а вот ему – с удовольствием.
Не только не раскаивалась, а была очень этому рада и даже гордилась.
Потому что Федор был единственным, кто у нее оставался.
Ну да, имелась еще мамина бабушка в Москве, но старушка уже давно впала в маразм и тоже дышала на ладан.
И ни теток, ни дядек, ни двоюродных или троюродных братьев или сестер у Саши попросту не имелось.
Зато был любимый молодой человек, которому она показала самое сокровенное.
И с которым занималась – нет, не сексом: любовью.
Трахаться с внучкой академика, теперь уже покойного, было делом, конечно, приятным, но следовало рано или поздно из ее квартиры убраться. Федору не терпелось узнать от бати, как все прошло, да и он что, личный сексуальный раб внучки академика?
Поэтому, сославшись на то, что ему надо еще навестить больную бабулю (пропади она пропадом, эта старая алкашка!), он наконец-то расстался с девчонкой. У той даже слезы в глазах стояли, и она все спрашивала, когда они снова увидятся.
Вообще-то снова видеться было с точки здравого смысла не то чтобы очень и нужно: картины они похитили, внучку академика он напоследок со смаком трахнул, причем даже не раз и не два.
Но пропадать так внезапно было опять же подозрительно. Да и у девчонки, помимо двух квартир, оставались еще и те картины.
Так что было чем поживиться.
– Ты ведь пока что здесь жить будешь? – спросил Федор, стоя в двери и целуя напоследок голую внучку академика. – Я тебе позвоню!
Он ей позвонит! А что, если нет? Нет, такой, как Федор, никогда не подводит: в этом Саша не сомневалась.
Оставшись одна-одинешенька в квартире родителей, она, натянув мамин халат, отправилась на кухню пить чай.
И что ей теперь делать?
Наверное, надо заниматься организацией похорон дедушки, только вот что и как предпринимать, она понятия не имела.
Поскольку родители хоть у нее и пропали, но похорон никаких не было: тела-то остались на Памире, потому что горы не вернули мертвецов.
Только сейчас, попивая чай, Саша вдруг с ужасом осознала всю постигшую ее трагедию: дедушки больше с ней не было.
Она долго плакала и так хотела, чтобы Федор остался с ней, но у него были дела, у него имелась, в конце концов, больная бабушка.
Не мог же он все время находиться только с ней, Сашей Каблуковой.
А почему, собственно, не мог? Наверняка из него получится великолепный муж!
И о чем она только думает!
Саша позвонила в деканат – тот самый, которым некогда заведовал дедушка. Там уже обо всем знали, и ее тотчас соединили с новым деканом, учеником дедушки, тем самым, который, по мнению старика, его в итоге и подсидел, спихнув с начальственного кресла и заняв его место.
Декан был крайне мил и любезен, пообещал всяческую помощь и заявил, что руководство факультета и университета возьмет на себя организацию похорон.
– Нам очень, очень жаль, что так получилось! Мы все так любили и ценили Илью Ильича! Просто невероятная трагедия, что с ним такое произошло! Я уже распорядился установить его большой портрет с траурной лентой в холле. Если вам что-то еще надо, то мы поможем!
Батя, как в итоге выяснилось, решил обуть Федора. Тот с самого начала был настороже, потому что понимал: доверять бате нельзя, тот думает только о самом себе.
В этом они были крайне похожи.
Все прошло как нельзя лучше, если не считать, конечно, мертвого дедушки. Ну, явился старик в самый неподходящий момент, ввалился в свою же собственную квартиру, стал вопить, грозился милицию вызвать – пришлось успокоить.
Молотком по кумполу.
Лучше бы оставался в своей больнице, был бы жив и невредим.
Пододвигая к Федору большую пачку денег, батя произнес:
– Вот твоя
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
