где пробить скважину.
Нокс зарычал и хмуро посмотрел на Гриффина.
— Что ты сделал, человек?
Пожилой мужчина вздохнул и наложил сделанный им компресс на рану Уинн, замотав марлей и закрепляя его на месте.
— Я придумал заклинание, — признался он после долгой, неловкой паузы. — Подумал, что смогу разрушить барьеры, сдерживающие магический потенциал, и выпустить его наружу. В меня. Но совершил ошибку.
Уинн покачала головой.
— Почему ты никогда не рассказывал нам об этом? Мы думали, что Академия предала тебя, выгнала, потому что твоя магия стала… ненадежной.
— Именно это и произошло, тыковка. И я не сказал тебе по той же причине, о которой уже говорил… не хотел, чтобы ты и твоя мама знали, каким ревнивым, поверхностным и эгоистичным я был. Не мог вынести, что ты смотришь на меня с жалостью или, что еще хуже, со злостью.
Он глубоко вздохнул и вытер руки об обрывок ткани.
— Заклинание дало обратный эффект. Вместо того, чтобы разрушить барьеры, удерживающие магию в Х-хромосоме, оно воздвигло новые барьеры против использования магии Света, как меня учила Академия. Теперь каждый раз, когда я пытаюсь произнести заклинание, магия вынуждена проходить через лабиринт, чтобы добраться до меня. Иногда это происходит без проблем, но иногда она теряется, и все остается без изменений. А иногда она упирается в тупик, и все, что я пытаюсь сделать, идет наперекосяк. А чтобы было совсем весело, время от времени заклинание не срабатывает, но вместо него я вижу видение, как и случилось с вами двумя. Как ни посмотри, с магической точки зрения я совершенно ненадежен. Бесполезен.
Слова проникали в нее понемногу, как чайные листья, брошенные на воду… они медленно впитывали жидкость и постепенно опускались на дно. Уинн вспомнила, как дядя впервые сказал ей об уходе из Академии. Он, конечно, солгал, но она не могла сдержать злость. Вместо этого она почувствовала грусть и разочарование.
— Ты сказал нам, что тебя заставили уйти на пенсию после того, как задание провалилось, — наконец сказала она, говоря мягко, стараясь не допустить ни намека на обвинение в своем тоне. — Мы думали, что они были несправедливы к тебе.
— Знаю, Уинн-динг, мне очень жаль. — Гриффин наклонил голову и начал собирать свои припасы. — Это всегда была моя вина, что они отстранили меня. Я сам виноват.
— Ты ошибаешься.
Голос Нокса упал камнем в неловкую атмосферу. Оба человека повернулись к нему с удивленными выражениями лиц. Уинн подумала, что дядя уже забыл о Страже, но Уинн просто не ожидала от него мнения, не поддерживающего позицию Академии.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
Нокс не сводил глаз с ее дяди.
— Я не оспариваю твою ответственность за собственное затруднительное положение, человек. Очевидно, что ты запутался, и это привело к повреждению твоих способностей, но ты не виноват в действиях Академии по отношению к тебе. Они были неправильными, и ответственность за них должна нести только Академия.
— Академия ошиблась?
Гриффин был удивлен этим заявлением не меньше, чем Уинн. Из всего, что она когда-либо читала, слышала или предполагала, Стражи и Академия всегда шли в ногу, оказывая друг другу безоговорочную поддержку.
Это казалось необходимым на протяжении всей борьбы. Им нужно было сохранять твердый фронт против махинаций своих врагов. Но теперь Страж, независимо от того, как долго существовал, не соглашался с этим? Как странно это было!
— Естественно, — нетерпеливо подтвердил Нокс. — Возможно, это правда, что некоторые функции в Академии требуют надежного использования магии… например, служение одному из моих братьев; магия нужна, чтобы следить за их бодрствованием, сном и вызовом. Но существует множество других обязанностей, которые не пострадали бы от отсутствия навыков произнесения заклинаний. Хранители — ученые, оберегающие знания нашего рода. Это требует многих, многих часов ведения записей, организации, исследований и других дел.
Он посмотрел на Гриффина.
— Ты дал клятву служить Академии до конца своей жизни, и они должны чтить эту клятву, ценить твою службу, какой бы она не была. Тебя просто должны были назначить на обязанности, более соответствующие твоим изменившимся способностям, а не вышвыривать из Академии, как будто ты больше не способен им ничем помочь.
Уголки рта Уинн начали подрагивать от удивления.
— Я почти то же самое сказала ему, когда дядя Гриффин сообщил нам, что его отправили на пенсию. Ну, знаешь, не так официально.
Нокс кивнул ей.
— Ты удивительна умна для человека. И женщины. И ведьмы.
Улыбка померкла.
— Ну и ну, я польщена, — огрызнулась она.
Страж проигнорировал ее.
— Уинн рассказала мне, что штаб-квартира Академии была уничтожена, а большинство Хранителей скрылись. Что ты можешь рассказать мне об этом? Почему ты не прячешься?
Гриффин пожал плечами.
— Зачем? Хранители, опасаются за свою жизнь. Они считают, что ночные пытаются истребить их, чтобы убрать с дороги для какого-то грандиозного удара по Стражам. Поскольку мои силы стали такими ненадежными, никто больше не воспринимает меня как угрозу. У меня нет причин прятаться. Никто не будет преследовать сумасшедшего старика, который не может даже произнести простое осветительное заклинание, если он вообще может его произнести.
Уинн и Нокс переглянулись.
— Дядя Гриффин, — мягко сказала она, — у нас есть основания полагать, что Хранители правы. Общество планирует нечто грандиозное… фактически, они уже приступили к этому. Академия, Хранители… да что там, весь мир находится в реальной опасности. Скрываться, возможно, не самая плохая идея, даже для тебя.
Впервые с начала своей исповеди Гриффин встретил взгляд племянницы прямо, нахмурив лоб.
— В каком смысле, Уинн? О чем ты говоришь?
— Я… узнала кое-что об Обществе, пока была в Монреале, дядя Гриффин. На самом деле, у меня была стычка с ночными, которая оказалась очень познавательной. И довольно пугающей.
— Они не ранили тебя? — потребовал Гриффин, вскочив на ноги, как будто враги были прямо здесь и только и ждали, чтобы их избили за то, что они тронули члена его семьи.
— Я в порядке, — успокоила Уинн. — Ну, не считая того, что ты только что видел, но там действительно все очень плохо. Происходит много такого, чего мы все не замечаем. Пришло время обратить на это внимание. — Она жестом указала на Нокса, возвышавшегося над ними обоими с хмурым взглядом, его большие руки были скрещены на мощной груди. — Отсюда и появление Стража. Точнее, трех Стражей.
Гриффин побледнел. Когда краска отхлынула от его лица, он, пошатываясь, опустился на журнальный столик.
— Трое Стражей пробудились? Уинн, расскажи мне, что происходит. Пожалуйста. Может быть, я смогу как-то помочь.
— О, нам нужна твоя помощь, но это долгая история и может занять некоторое время.
