половина второго ночи. По улице медленно проехал фургон с цельнометаллическим кунгом. Он остановился напротив участка Холла, в доме которого зажегся свет. Холл в халате и тапочках подошёл к автомобилю и что-то передал в приоткрытое окно.
Фургон развернулся и поехал к выезду. В приоткрытом окне я встретился взглядом с парнем, на шее которого красовалась татуировка в виде отпечатка ладони. Я присмотрелся к парню – густые черные волосы и темно-карие глаза. Небольшой шрам над бровью с левой стороны и разрез над верхней губой. На правой руке, что расслабленно лежала на рулевом колесе было ещё одна тату в виде волка с окровавленным ножом в зубах.
Мы проводили друг друга взглядами. Я посмотрел на Холла. Тот приветливо мне кивнул, наблюдая за моими действиями. Я кивнул в ответ и посмотрел в след уезжающей машине.
Если бы я вырос здесь и был бы другим, я бы тут же отправился спать с легкой головой, прижавшись всем телом к своей любимой, не взирая ни на какие обстоятельства и не думая ни о чём.
Я был бы счастливым человеком с легкой судьбой. Мне бы снился цветной сон. Я грелся бы в теплоте и уюте. Как было бы хорошо…
Но я чёртов Брайан Ривз…
И я не верю в чудеса.
И я знаю, что татуировки черноглазого означают принадлежность его к группировке потрошителей, что занимаются продажей внутренних органов на черном рынке.
Я знаю откуда и каким образом он получил свои шрамы.
Знаю, что мистер Холл, капитан полиции, глава местного участка, только что подтвердил связь с этим человеком, отдав ему закрытый пакет.
И тихий, элитный район под яркими звездами ночного неба останется тихим и благополучным для всех поселившихся здесь, нормальных жителей.
Но не для Брайана Ривза.
Не для чертового Брайана Ривза, который ещё раз кивнет Холлу, свистнет своей собаке, пойдет к дому и завтра же утром начнет ковырять и ворошить своими назойливыми ручонками болото, что ещё минутой ранее было чистым голубым озером.
Я вновь нашёл себе проблем.
Вновь переключил тумблер с любви на ненависть.
И вновь нашёл себя…
А знаешь ли ты, мистер Холл, что сегодня ночью началась твоя война?
Её объявил я.
Часть третья. Серый квадрат.
Дул порывистый, прохладный ветер. На лужайке, перед домом Холла сидел мальчик. Сидел он совершенно неподвижно, лишь изредка моргая пустыми глазами. Я наблюдал за ним уже полчаса. На нём была яркая, зеленая футболка и грязные шорты неопределённого цвета.
Я взял Пончика и пересек дорогу наискосок, подойдя к незнакомцу.
– Привет, не замерз? – спросил я, остановившись в трех шагах.
Бессмысленный взгляд мальчика медленно, словно в старом кинофильме, поднимался снизу-вверх пока не встретился с моим.
– Где мама? – спросил он тихо.
На вид ему было лет десять. Похож на мексиканца. На правой руке у него был вязанный браслет из переплетенных желто-синих нитей.
– Как тебя зовут? – спросил я.
Он прошептал что-то неразборчивое. Губы его были обветренные, потресканные и очень сухие.
– Что? – спросил я громче.
– Чучо, – ответил он.
– Ты приехал сюда один?
– Нет, – мотнул он головой.
– Кто ещё был с тобой?
Мальчик поднял на меня обессиленный взгляд.
– Я хочу пить, – прошептал он.
Я посмотрел на дом Холла. Мне показалось, что в окне первого этажа колыхнулась занавеска.
– Сейчас принесу тебе воды, – сказал я мальчику и пошёл к себе.
Аккуратно открыв дверь, я убедился, что Сальма ещё спит, как и большинство нормальных людей в пять часов утра. Пончик лег у двери и, сладостно потягивался, в надежде немного вздремнуть. Я взял стеклянный стакан и налив в него воды, вновь нацепил поводок на собаку. Понч округлил глаза, удивившись небывалому вниманию. Когда я вновь вышел во двор, мальчика на газоне уже не было. На его месте стоял Джордж Холл в бархатном халате и важно дымил сигарой. Под локтем у него была свежая газета.
Я подошёл к нему.
– Доброе утро, мистер Ривз. Гуляете с собакой? – спросил он, едва я открыл рот.
– Доброе. Да, гуляю…
– Вас мучит жажда? – сходу задал он ещё один вопрос, покосившись на стакан.
– Нет, здесь перед вашим домом сидел какой-то…
– А вы никогда не спите, мистер Ривз? – глаза его так и вспыхнули.
Я немного помолчал, пытаясь пронять его.
– Да как-то не спиться в последнее время, – ответил я, не сводя с него глаз.
– А умные люди скажут: «Меньше знаешь, крепче спишь», – проговорил он.
– Я туповат с рождения, – ответил я.
– Жаль, – многозначительно сказал Холл, отведя глаза в сторону и затянувшись сигарой.
Я поставил стакан ему под ноги и сказал:
– Мальчику передайте. Он пить хочет.
– Здесь нет никаких мальчиков. Вам бы отдохнуть, мистер Ривз. Вы выглядите уставшим. Всякое может причудиться.
– А вам почему не спиться, мистер Холл?
– Да вот, захотелось почитать сводку новостей перед службой.
– Это вчерашняя газета, – заметил я. – Через пару часов привезут свежую.
– Как привезут, так и свежую прочту. При моей работе сложно всё успевать. А чем занимаетесь вы, помимо бокса?
– Бездельничаю в основном. С собакой гуляю и дерусь по выходным.
– Мистер Митч вас больше не беспокоил? – поинтересовался он, не обращая внимания на мою колкость.
– Он не выходит из дома, когда я копаюсь во дворе. Видимо на что-то обижен.
– Ничего, это у него пройдет.
– Надеюсь.
– А ваша супруга Сальма чем занимается, если не секрет? Быть может, тоже боксирует?
– Нет, она хочет открыть продуктовый магазин где-нибудь поблизости.
– С этим есть проблемы?
– В основном всё, что продается в округе, выходит за рамки нашего бюджета. Поэтому мы всё ещё поисках.
– Что ж, удачи вам, мистер Ривз. Передавайте привет вашей жене. Рад был с вами поболтать, – попрощался он, затушив сигару об воду в моем стакане.
– Непременно передам, – ответил я, провожая взглядом его действия.
Джордж развернулся и медленно пошёл к двери своего дома. Стакан с потушенной сигарой остался стоять на тротуаре. Я не спешил уходить.
– А знаете мистер Ривз, – сказал Холл, обернувшись у двери.
Я поднял брови, не сводя с него глаз.
– Вы ведь вовсе не туповат. И хорошо, что мы оба это понимаем. Отдыхайте. Здесь хороший воздух. Он расслабляет, прогоняет всё лишнее и надуманное. Вам это будет полезно.
– Чучо хочет пить, мистер Холл, – холодно ответил я и, подняв стакан с водой, тут же выплеснул его на зеленую траву, по которой покатился мокрый окурок. Поймав на себе презрительный взгляд Холла, я любезно кивнул и пошёл домой.
Мы прощупали друг друга. Я дал понять Холлу, что его темные делишки мне не нравятся,
