– А самой сообразить не судьба? Эх, люди-людишки... У тебя есть туфли с тяжелым каблуком, а на правду все женщины реагируют совершенно одинаково. «Ты назло мне врёшь!» – зеркало явно кого-то передразнило. – Хорошо, что тогда рядом служанка оказалась, на ней свою злость выместила...
– Кто? – поинтересовалась Людмила.
Сказку Пушкина она, конечно, помнила, пусть не целиком, но уже отрывки про общение злой мачехи с волшебным зеркалом сидел в её памяти прочно.
– Кто-кто... кто надо, – пробормотало зеркало. – Так что... врать или правду говорить?
– Правду! – решилась Людмила.
– А каблуком бить не будешь?
– Не буду.
– Ну... ладно. Поверю. Так чего ты хотела узнать-то?
Людмила хмыкнула. Зеркало очень по-детски пыталось отвертеться от ответа, но давать ему шансов она не собиралась.
– Ну... как обычно – кто на свете всех милее, всех румяней и белее, – объяснила она.
– Да, как обычно, – вздохнуло зеркало. – Как обычно... в общем, не ты.
Последние слова зеркало сказало очень тихо и тут же замолчало – Людмиле почудилось в этом молчании некая опаска.
– Обидно, – с угрозой произнесла она. – Это было очень обидно.
Ей очень хотелось вызвать у зеркала комплекс вины – при этом сам факт того, что на свете есть кто-то красивее её, Людмилу нисколько не расстроил. Она была разумной девушкой, знала, как пользоваться зеркалами – обычными, не волшебными, – и имела глаза, чтобы видеть окружающих. Даже у неё на работе была пара сотрудниц, которых она со скрипом душевным признавала красивее себя. А сколько таких представительниц женского пола наберется на всей планете, она даже боялась представить. Скорее всего, счет шел на миллионы или даже на десятки миллионов – и следовало радоваться, что не на миллиарды.
– Ты просила сказать тебе правду, – осторожно напомнило зеркало.
– Просила, – согласилась Людмила. – Но это не значит, что правда должна мне нравиться. Ну а кто красивее всех-всех? Только не повторяй, что не я. Я не злопамятная, поэтому обиды записываю.
Она демонстративно похлопала по бедру, где обычно были карманы джинсов или брюк. В нынешней её одежде никаких карманов не было, но она надеялась, что зеркало поймет её жест. Впрочем, оно никак не отреагировало.
– А оно тебе точно надо – знать имя первой красавицы? – с легким сомнением спросило зеркало. – Любопытной Варваре известно что отрывают.
– Мне интересно. И знания лишними не бывают.
– Ну раз так... Вряд ли тебе когда пригодится это знание, но пусть. Махиндрани Кусвидьянти Парамаси.
Людмиле показалось, что зеркало выругалось.
– Что? – недоуменно переспросила она.
– Ох, грехи мои тяжкие, – вздохнуло зеркало. – Я же говорило, что тебе это не нужно. Повторю, мне не сложно – Махиндрани Кусвидьянти Парамаси.
– Это что или кто?
– Это женщина, – с готовностью объяснило зеркало.
– Уже легче. А чего у неё имя такое... – Людмила неопределенно покрутила кистью руки. – Необычное?
– Ну не всем же так повезло, как тебе, – голос зеркала так и сочился ядом. – Мама с папой её так назвали. Возможно, при участии других родственников.
– О. Понятно. А она откуда?
– Из Пакуаламана.
