Диана затаила дыхание, а затем прошептала, широко распахнув глаза:
— Энтони, подожди…
Но он не стал слушать и их губы снова слились в поцелуе, а руки его продолжали ласкать ее возбужденное тело. Внезапно Диана издала тихий, диковатый вскрик и выгнулась в экстазе.
— Тони! — Голос ее сорвался. Она провела рукой по его лицу. — Тони, я никогда…
Он улыбнулся и прижался губами к ее ладони. Потом слегка отстранился, быстро скинул рубашку и снова сжал Диану в объятиях.
Ощущать ее тело — это было так просто и в то же время божественно. Более эротических переживаний Энтони еще никогда не испытывал. Сначала он упивался сладостью ее губ. Потом он принялся целовать ее руки, потом взял ее за запястья и приложил ладони к своей груди. Все это время он смотрел ей в глаза, потемневшие от желания. Очень медленно и осторожно он снял с нее шорты.
Обнаженная, она лежала перед ним в истоме страсти. Энтони смотрел и не мог наглядеться. Он в жизни не видел такой красивой женщины. Тонкая талия. Высокие упругие груди. Совершенные бедра. А нежные завитки волос у входа в святая святых ее женского естества — золотисто — каштановые… Это было настоящее чудо.
Ему так хотелось зарыться лицом ей между бедер, вдыхать ее запах и ощущать на вкус нежные соки цветка, сокрытого внутри ее тела.
Но он и так уже был на грани опустошения. Еще немного — и он взорвется, а ему не хотелось войти в нее лишь для того, чтобы тут же кончить, как какой‑нибудь неискушенный юнец. А именно это и произошло бы, если бы он отдался этому первобытному порыву, пылающему у него в крови. Энтони снова поцеловал ее в губы, погружаясь в ее неизбывную нежность и неистовый жар, а потом резко поднялся.
При звуке расстегивающейся молнии Диана затаила дыхание. Сердце ее изнывало от страсти, тело стремилось отдаться Энтони безраздельно, но в голове все же мелькнула мысль, что, если это произойдет, ее жизнь уже никогда не будет такой, как раньше.
Мысль была здравая, но время для здравых мыслей прошло. Энтони стоял перед ней, распаленный желанием. Глаза — голубые, как море. Лицо пылает от страсти. Сердце у Дианы забилось чаще.
Какой он красивый! Само совершенство. Широкие плечи. Крепкие мышцы. Золотистый загар. Кожа — как атлас, натянутый на стальную основу. Ей хотелось смотреть на него. Хотелось касаться его всего.
Энтони как будто прочел ее мысли. Одним движением он сбросил шорты и предстал перед ней обнаженный, великолепный и даже величественный в своем возбуждении.
Взгляды их встретились. Он улыбнулся и снова лег рядом с Дианой, нежно шепча ее имя. Она не отрываясь смотрела ему в лицо. В прекрасное, надменное лицо… и странные чувства переполняли ее, настолько сильные и глубокие, что Диана… расплакалась.
Энтони взял ее лицо в ладони.
— Что с тобой, моя маленькая? Почему ты плачешь?
Потому что я только что поняла, что обожаю тебя, подумала Диана, но вслух она этого не сказала, а лишь покачала головой и протянула к нему руки.
При виде этого сердце мужчины взорвалось нежностью. Он поцеловал ее в исступленном нетерпении, потом лег на нее, осторожно раздвинул ей бедра и начал входить — медленно, с наслаждением — в ее сокровенную жаркую глубину.
На его коже блестели бисеринки пота. Ему было трудно дышать. Он хотел делать все так, чтобы Диана успела получить не меньшее наслаждение, чем он.
Но он уже не мог ждать, он и так ждал слишком долго. Наконец завладеть ею, утонуть в ее теле и закружиться с ней вместе в темном сияющем вихре, среди россыпи звезд…
Энтони застонал и устремился в нее… и натолкнулся на препятствие. Диана была девственницей!
Тело его напряглось. Сердце, казалось, сейчас разорвется. Он был первым мужчиной, который познает сокровенные тайны ее женского естества. Он был первым, кто доведет ее до экстаза любви. Он был первым!
— Тони… — выдохнула она, — пожалуйста… пожалуйста…
Энтони впился губами в ее губы. Не отрываясь, не прерывая неистового поцелуя, он приподнял ее и прижал к себе. И на этот раз он вошел в нее, сокрушая все барьеры…
8
У французов есть поговорка, которую Диана узнала еще в детстве от мадемуазель Нуаре, своей учительницы французского языка.
Если тебе начинает казаться, что что‑то сильно изменилось, можешь быть уверен — все осталось как есть.
Но сейчас, когда Диана с Энтони стояли обнявшись и смотрели на алый закат над морем, ей вдруг пришла мысль: как было бы здорово, если бы мадемуазель вдруг оказалась здесь.
«Вы были не правы, — сказала бы ей Диана. — О, как вы были не правы!»
Что‑то меняется. И меняется порой очень резко. И так стремительно, что у тебя даже дух захватывает.
Еще неделю назад, раздумывая над ответами на извечный вопрос: «Кто я и что собой представляю?», Диана решила отважиться на путешествие в надежде, что смена обстановки поможет ей разобраться в себе и решить, что делать дальше. Понять, где ее место.
И теперь она поняла. Ее место — в объятиях Энтони.
Ее мир изменился.
Энтони еще крепче сжал ее в объятиях и прижался губами к ее виску.
— Чему ты смеешься?
— Мы сегодня весь остров изъездили вдоль и поперек, едва лошадей не загнали. С нами было только солнце, море и небо. Это прекрасно! У меня неплохая посадка, верно?
— Это точно. — Энтони улыбнулся. Его рука скользнула вниз по спине Дианы и легонько коснулась ее ягодиц, — у тебя изумительная посадка. Я не устаю ею восхищаться.
Диана рассмеялась и закинула руки ему на шею.
— Я говорю о технике верховой езды, мистер Родригес.
— А я, по‑твоему, о чем? Я тоже о технике.
Диана почувствовала, что краснеет, и уткнулась лицом ему в шею.
Энтони обнял ее за талию, и они неторопливо пошли через сад по гравиевой дорожке. Псы Фобос и Деймос синхронно зевнули, вскочили на ноги и умчались вперед.
— Моя экономка — счастливая женщина. И все это благодаря тебе.
Диана улыбнулась.
— Да уж, представляю. Ей, наверное, снились кошмары о том, как я крушу ее кухню.
Он вспомнил о том, что сказала ему Ева сегодня утром. Доброй женщине уже стало казаться, будто она никогда не увидит своего хозяина счастливым, но она, слава деве Марии, все‑таки дожила до этого радостного дня. В душе Энтони был с ней согласен. Но он еще не был готов признаться в этом Диане. Как и не был готов полностью отдать себя новому чувству. Пока он еще опасался довериться ей до конца.
— Да, — он чмокнул Диану в нос, — она меня очень благодарила за то, что я забрал тебя с кухни. Я сказал, что с моей стороны это была немалая жертва. Я тоже счастлив, дорогая. Благодарю тебя. — Он взял ее лицо в ладони и посмотрел ей в глаза.
