Книга Противостояние - Стивен Кинг

День клонился к вечеру, когда Фрэнни вышла на задний двор, где ее отец терпеливо пропалывал горох и бобы. Она была поздним ребенком, и сейчас отцу уже пошел седьмой десяток. Его седые волосы торчали из-под привычной бейсболки. Мать Фрэнни уехала в Портленд, чтобы купить белые перчатки. Лучшая подруга детства Фрэн, Эми Лаудер, выходила замуж в начале следующего месяца.

Какое-то время Фрэнни смотрела на спину отца, испытывая к нему искреннюю любовь. В это время дня свет становился каким-то особенным и очень ей нравился, но бывал он таким только мимолетным, по-настоящему ранним мэнским летом. Иногда она думала об этом свете в середине января, и у нее начинало щемить сердце – так хотелось его увидеть. Предвечерний свет раннего лета скользил к темноте, неся в себе очень многое: бейсбольные матчи Малой лиги, где Фред всегда защищал третью базу и обычно без промаха бил по мячу; арбузы; первую кукурузу; чай со льдом в запотелых стаканах; детство.

Фрэнни кашлянула.

– Нужна помощь?

Отец повернулся к ней и усмехнулся:

– Привет, Фрэн. Застукала меня за прополкой?

– Похоже на то.

– Твоя мама уже вернулась? – Он чуть нахмурился, но его лицо тут же прояснилось. – Нет, это вряд ли, она совсем недавно уехала, верно? Конечно, помоги немного, если хочешь. Главное – не забудь потом помыть руки.

– Руки дамы выдают ее привычки, – с легкой насмешкой произнесла Фрэн и фыркнула. Питер попытался изобразить неодобрение, но не преуспел в этом.

Она наклонилась над соседней грядкой и принялась полоть. Вокруг чирикали воробьи, а с шоссе 1, проходившего меньше чем в квартале от их дома, доносился постоянный гул транспортного потока. Его громкость, конечно, еще не достигла июльского максимума, когда между их городом и Киттери почти ежедневно случались аварии, но росла с каждым днем.

Питер рассказал ей о том, как прошел день, и она задавала правильные вопросы и кивала в нужных местах. Увлеченный прополкой, он не видел кивков дочери, но краем глаза замечал, как кивает ее тень. Он работал на большой сэнфордской фирме по производству автомобильных запчастей, самой крупной к северу от Бостона. Возраст его приближался к шестидесяти четырем, и до последнего года работы перед уходом на пенсию оставалось всего ничего. Короткого года, потому что у него накопились четыре недели отпуска, который он намеревался взять в сентябре, после отъезда дачников. Жизнь на пенсии не выходила у него из головы. Он старался не думать о ней как о бесконечном отпуске, рассказывал Питер дочери, ведь у него хватало друзей, уже вышедших на пенсию, и они говорили, что все это выдумки. Но он сомневался, что будет скучать, как Харлан Эндерс, или жить в постыдной бедности, как Кейромы, – бедняга Пол проработал всю жизнь в магазине, и тем не менее им с женой пришлось продать дом и переехать к дочери и ее мужу.

Питеру Голдсмиту не нравилась система социального обеспечения; он никогда не доверял ей, даже раньше, когда она еще не начала трещать под ударами экономического спада, инфляции и увеличения числа людей, получающих пособие. В тридцатых и сороковых годах в Мэне было не так уж много демократов, говорил он дочери, но ее дедушка принадлежал к ним и, видит Бог, уж точно сделал демократа из ее отца. Из-за этого в лучшие дни Оганквита Голдсмиты выглядели в некотором роде париями. Однако его отец следовал принципу столь же твердокаменному, как и республиканская философия Мэна: не доверяй сильным мира сего, ибо они – и их правительства – поимеют тебя, даже если наступит конец света.

Фрэнни засмеялась. Ей нравилось, когда отец разговаривал с ней на подобные темы. Такое случалось не часто, потому что иначе одна женщина – его жена и ее мать – выжгла бы ему язык кислотой, которая легко и непринужденно стекала с ее собственного языка.

– Ты должен доверять самому себе, – продолжал отец Фрэнни, – и пусть сильные мира сего пытаются как могут поладить с людьми, которые их выбрали. В большинстве случаев получается не очень, но это нормально: они стоят друг друга… Твердая валюта – вот ответ, – объяснял он Фрэнни. – Уилл Роджерс говорил, что земля – единственное, чего больше не делают, но то же самое можно сказать о золоте и серебре. Человек, который любит деньги, – мерзавец, заслуживающий ненависти. Человек, который не заботится о деньгах, – дурак. Ненавидеть его нельзя – только жалеть.

Фрэн задалась вопросом, а что отец думает о бедном Поле Кейроме, своем старинном друге, но решила промолчать.

В любом случае он не говорил ей о том, что потратил немало лучших лет своей жизни, чтобы обеспечить им всем сносное существование. Нет, Фрэнни он говорил другое: что она никогда не была им обузой, в хорошие времена или в плохие. Своим друзьям отец с гордостью рассказывал, что отправил дочь в колледж. Если же, говорил он им, его деньги и ее мозги где-то оказывались бессильны, она добивалась своего проверенным временем способом: сгибая спину и натирая стул ягодицами – или, если избавиться от свойственной этой стране политкорректности, работая, и работая на совесть. Ее мать не всегда это понимала. Жизнь женщин менялась вне зависимости от того, нравилось это им или нет, и Карла с трудом могла уяснить, что учеба Фрэн в университете Нью-Хейвена – не охота за мужем.

– Она видит, что Эми Лаудер выходит замуж, – рассуждал Питер, – и думает: «На ее месте следовало быть моей Фрэн. Эми симпатичная, но рядом с Фрэн она смотрится как старое треснувшее блюдо». Твоя мать всю жизнь пользовалась старыми мерками, и теперь ее не изменишь. Вот почему вы иногда сцепляетесь так, что искры летят, будто кремень о сталь. Винить в этом некого. И помни, Фрэн: она слишком старая, чтобы меняться, а ты – достаточно взрослая, чтобы это понимать.

От взаимоотношений в семье он вернулся к работе, рассказывая о том, как один их сотрудник едва не лишился большого пальца, работая на малом прессе, потому что думал о бильярдной, пока его чертов палец находился под штампом. Хорошо, что Лестер Краули вовремя оттащил его. Но, добавил отец, придет день, когда Лестера Краули не окажется рядом. Вздохнул, словно вспоминая, что и сам скоро покинет цех, потом лицо его прояснилось, и он начал рассказывать дочери о своей идее: упрятать антенну в элементы отделки капота.