– Магия нестабильна. Особенно огненная, – напомнил эльф. – Внизу, на камбузе. Должен быть котёл. Скажи: uria orath, lauta.
– Гори огонь, грей?
– Почти. Знаешь эльфийский? – удивлённо приподнял бровь посол. Фабиана тут же протёрла её смоченной тряпицей, убирая сгустки запёкшейся крови с лица эльфа. На его бедре девушка уже успела сменить повязку: перебинтовала, как смогла, хоть у неё в этом опыта не было, но получилось лучше, чем у самого Анарендила.
– Немного, – вздохнула девушка и быстро отогнала всплывшее воспоминание об Ильсире, о том, как он вытягивал губы, произнося «u-u-uria». – Котёл – это артефакт?
– Немного, – эхом отозвался эльф, хотел добавить разъяснений, взмахнул рукой, но так и не закончил жест – скривился от боли.
– Нужно зелье, – констатировала очевидное Фабиана и снова тяжело вздохнула. Её пугали неизвестность и сам корабль, те, кто лежал внизу и те, кто работал топорами на палубе. Состояние посла тревожило, но рядом с эльфом девушке было спокойнее.
Фабиана собрала подготовленную смесь и осторожно стала спускаться на камбуз. Спину обожгло чужим взглядом, но девушка не обернулась, лишь мысленно запричитала:
– «О, Хранители, за что мне всё это? Почему наказываете меня?»
Искомый котёл обнаружился на полу среди попадавшей с полок утвари. Он сиял эльфийскими рунами на пузатом боку.
– Всего лишь зачарованный, – поняла девушка и потёрла пальцами вязь нанесённого заклинания. При других обстоятельствах она бы испытала досаду, ведь в её душе скрывалась адептка факультета артефакторики, которая бы с удовольствием разложила эльфийский артефакт на составляющие.
Фабиана выволокла довольно тяжёлый котёл в центр комнаты, высыпала в него травяную смесь. Бочек с пресной водой на привычном месте она не нашла. Вспомнила, как посол упоминал о том, что всё ценное забрали пираты – и воду, в том числе. Оставалось только порадоваться, что и блокирующий магию артефакт они тоже прихватили.
– Ничего, ничего. Вокруг море – тонны воды, – тихонечко бормотала девушка, – я же маг. Что мне стоит отделить соль от воды? Ерунда. Анарендил сказал, что огненная магия нестабильна. А водная?
Девушка подняла невысокую крынку, привязала к её ручке найденную в разрухе тесёмку и спустила в пролом корабельной стены, за которой блестела лазурная гладь. Добыв воды, Фабиана расположила в ряд деревянные кружки и медленно переливала жидкости из одной ёмкости в другую, магией фильтруя солёность. Но воду слить в котёл не получилась – судно резко дернулось, пол покачнулся. Нет, не пол. Сама девушка. Она оглядела разлитую воду, тяжело вздохнула и пошла с крынкой к пролому за новой порцией морской воды… Во второй раз взбрыкнули магические потоки и вода вновь разлилась по полу. Фабиана стиснула зубы и принялась за новую попытку.
– Драный плавник!
Девушка подскочила от неожиданности, снова расплескала воду и вжалась в прогал между сломанным столом и перевёрнутым стулом. Казалось, Джоел занимал весь дверной проём, хоть и не был здоровяком, как Берти. Но здесь, в тусклом свете единственного подрагивающего люмена выглядел устрашающе.
– Что ты здесь возишься?
– Я… я… Вот котёл. З-з-зелье варить б-буду.
Пират окинул взглядом все приготовления и сделал самые бесхитростные выводы:
– Последнюю воду нам потравить решил?
– Нет, нет…
Но Джоел вздёрнул Фабиану вверх, ухватив левой рукой за горло, и прижал к стене. Глухой звук – боль расцвела в затылке девушки.
– Боишься? И правильно, – мужчина ухмыльнулся, слушая хрипы задыхающегося «юнца», наслаждаясь его беспомощностью, – и это я заберу себе.
Он резким движением свободной руки сорвал с головы Фабианы шляпу и нахлобучил на себя. В этот самый момент застучали по полу выпавшие из причёски шпильки, и каштановые локоны опали на плечи.
– Якорь трухлявый в глотку! Баба! Э не-е-т, в бездну тебе пока рано.
– Отпусти! Отпусти! – хрипела Фабиана и молотила кулаками по спине, на которую была закинута.
Джоел прошёл в ближайшую каюту и бесцеремонно бросил свою ношу на жёсткую койку. Фабиане казалось, будто кто-то невидимый забрал, вдохнул весь воздух и его больше нет и не будет. Сердце сбилось с ритма и неровно отстукивало то в висках, то в ребрах. Перед глазами всё плыло от шока и слёз, а в носу застыл запах мужского потного тела.
Грубая хватка за бедро отрезвила, вернула в реальность. Девушка шумно вздохнула порцию воздуха:
– О, Хранители! Прошу, помогите! Не оставьте!
Фабиана призвала весь свой магический резерв и швырнула испепеляющим пульсаром высшей концентрации в Джоела. Вот только стихийная магия в свободных морских просторах крайне нестабильна. Особенно огненная.
Фабиана ощутила, как вырвалась на свободу магические потоки, озарив разрушенную каюту эльфийского корабля яркой вспышкой. Пульсар был боевой, тот самый, которому её, адептку факультета артефакторики, тайно обучил Ильсир во время одного из свиданий. Девушка отдала весь магический резерв и знала, что такой пульсар сожжёт на своём пути не только Джоела, половину кают, а может и весь корабль… И её саму конечно тоже. Но смерть была милее истязания и поруганной части.
Девушка инстинктивно зажмурилась, а воображение нарисовало бывшего жениха. На его бледном лице застыла печальная улыбка, а в глазах теплилась нежность… Или жалость?
– Из-за тебя я поехала в заморский край! – Фабиана вложила в эти слова, раздирающие сердце страхи, обиды, несправедливость, боль. Девушка кожей ощутила прикосновение некогда любимых эльфийских рук.
Но ладони Ильсира жгли диким холодом сквозь ткань одежды.
– «Не смей меня трогать! Не разрешала до свадьбы, не позволю и теперь! Ни тебе, ни Джоелу! Никому! Лучше умру!»
Ледяные иглы пронзали тело, рвали вены, прошивали насквозь. Фабина закричала. Крик унёс образ заиндевевшего Ильсира, грани каюты дрогнули и сквозь них проступили очертания другой комнаты, где до боли знакомо пахло бумагой и ванильным какао. Ректор академии только что сжёг какой-то документ. Не успел пепел осесть на стол, а Райдонс уже избавился от камзола и проявлял свою серебристую чешую. Она медленно, крайне медленно, обволакивала жилистый мужской торс, неторопливо скрывала рельефный мужской пресс, ползла ниже… Фабиане хотелось прикрыть глаза ладонями, но тело не слушалось, не позволяло даже моргнуть. А дракон входил в оборот. Девушка знала, что сейчас он повернется, выйдет на балкон и взлетит. Его когтистая лапа уже открыла дверь. В кабинет влетел штормовой порыв ветра, предвещающий грозу.
«Но было ведь солнечно?»
Фабиана не успела додумать эту мысль, как вмиг Райдонс оказался подле неё и царапал когтём не дверную ручку балкона, а тесёмки платья девушки, туго зашнурованные на груди.
Тин-нь – лопнула первая. Тин-нь – поддалась вторая. Груди стало свободнее дышать. Но воздуха всё равно не хватало. Тин-нь…
