Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
— Перелет — и мимо, — сказала Энджел. — Ну что ж, во всяком случае, наш выстрел услышали.
— Это не полный проигрыш.
— А как вы это определяете?
Жук набрал что-то на клавиатуре.
— Погуглите: «Далай-лама, отравление и Китай» — и вы получите… четыре миллиона пятьсот тысяч ответов на запрос. Я не утверждаю, что это полная победа, однако это уже кое-что.
— Бросьте, Жук! Послушайте: существует сто одна причина ненавидеть Китай. Давайте не будем зацикливаться на чем-то одном. Сейчас я вам скажу, на чем нужно сосредоточиться.
— На геноциде панд?
— Да забудьте вы про этих панд! Кража интеллектуальной собственности — вот животрепещущая проблема.
— Кража интеллектуальной собственности. И вы в самом деле думаете, что это заставит людей где-нибудь в Пеории выйти на улицы с факелами и вилами?
— Ну ладно, тогда — их мощное наращивание военного флота. Вы читали на прошлой неделе речь генерала Ханя на судостроительном заводе в Ушэне?
— Я как-то пропустил это.
— Он говорил о «тревожном звонке».
— Генерал Хань, — повторил Жук. — А напомните мне, кто он такой?
— Я все время забываю: вы же ничегошеньки не знаете.
— Ладно. Давайте, я заново сформулирую вопрос. Кто такой — черт его подери — этот генерал Хань?
— Глава Чжунхуа Реньминь Гунхего Гоанбу.
— Ну конечно. Как же я так промахнулся!
— Министр национальной обороны Китайской Народной Республики. Главный военачальник. И прямо-таки непробиваемый сукин сын. Во время «культурной революции» его на восемнадцать месяцев посадили в «кубышку». Он вышел из нее, усмехаясь. Насколько я слышала, они с Ло Говэем накрепко спаяны, будто эпоксидной смолой. — Энджел поглядела на Жука. — Только, пожалуйста, не говорите мне, что вы не знаете, кто такой Ло Говэй.
— Погодите, этого я знаю. Чувак из тайной полиции?
— Умница. Но в МГБ нет никаких особых тайн. Мои приятели, наблюдающие за их Политбюро, говорят, что смотреть в оба нужно именно за этими двумя.
— Все это очень хорошо, — сказал Жук. — Но я как-то плохо представляю себе, чтобы рядовые американцы засиживались до утра, читая в интернете про Ло Говэя и генерала Ханя. При всем уважении к вашему мастерскому умению манипулировать общественным мнением… Лично я занимаюсь рекламой, пиаром. В этом деле я как рыба в воде. И поверьте мне: нам нужно что-то покрупнее и посочнее этой подковёрной возни в тамошнем Политбюро. Нам нужно свежее мясо.
— Ладно, хватит вам дуться. Разве я виновата в том, что Далай-лама не дал дуба? Ну, раз вы так серьезно на это нацелились, — почему бы нам самим его не укокошить?
Жук изумленно уставился на нее.
— По вашему лицу и не подумаешь, что вы шутите.
Энджел пожала плечами.
— Я знаю кое-кого. Майк Бёрка мог бы сколотить подходящую команду.
— Бросьте, Энджел. Давайте говорить серьезно.
— Я всегда говорю серьезно. Вы хоть представляете себе, сколько оставшихся без работы военных читает сейчас частные объявления в газетах? Сколько безработных спецназовцев? Я говорю о бывалых парнях.
— Ну, перестаньте.
— Из «Зеленых беретов», «Дельты», ЦРУ…
— Энджел! Я не желаю даже слышать об этом!
— Я просто хочу сказать, что это было бы совсем нетрудно.
— Ладно! Спасибо, Мэри Поппинс. Я все понял. Может, сменим тему?
— Вы понимаете, что Пентагон дал расчет двумстам двух-, трех— и четырехзвездным генералам и адмиралам? Не говоря уж о полковниках и капитанах.
— Поголовье панд в провинции Шэньси снизилось на сорок шесть процентов, — сказал Жук. — Это совпадение — или…
— Я знаю очень многих из этих людей, — продолжала Энджел. — Прямо сердце за них разрывается! Они чувствуют, что их предали. Да и что им еще остается? Ты отдаешь свою жизнь за страну, подставляешь под огонь свою задницу. И вдруг — бам! — тебя выставляют на улицу, и ты гадаешь: не продать ли собственные медали, чтобы купить чашку кофе? Я тогда говорила: выиграть «холодную войну» — это худшее, что мы могли сделать. Хуже просто некуда.
— Энджел, — сказал Жук. — На дворе две тысячи двенадцатый год. Очнитесь, вернитесь на землю.
— Я вам еще кое-что скажу. В настоящий момент американские военные оказались ровно в той же ситуации, какая возникла в иракской армии в две тысячи третьем.
— О чем это вы?
— Что мы сделали после того, как освободили Ирак? Распустили их армию. Умный ход. Я тогда выступала против этого, спорила до хрипоты. И что произошло потом? В результате мы получили четыреста тысяч обозленных, до зубов вооруженных, безработных, сексуально озабоченных усатых вожаков стаи. И все они жаждали мести. Но кто меня слушал?
— Вы что же, всерьез сравниваете отставных американских военных — со всеми их пенсиями и льготами, казенными счетами и прочими поблажками — с армией Саддама Хусейна?
— Я просто говорю, что сейчас у нас много обозленных ветеранов. Помните «Марш за солдатскую надбавку» в тридцать втором? Гуверу пришлось отрядить Макартура, чтобы тот открыл огонь по этим бедолагам[21]. Думаете, такое не может повториться?
— Хотите честно? В ближайший триллион лет такое не повторится. А вы меня только нервируете подобными разговорами.
— Очень жаль, — ехидно улыбнулась Энджел. — Я-то думала, вы хотите выступать в высшей лиге.
— Нет, — ответил Жук. — Я самый рядовой уличный жулик с Кей-стрит, пытающийся заработать лишний доллар. — Жук поднялся — на сей раз, без всяких признаков возбуждения. — Я позвоню вам позже. Мы еще что-нибудь придумаем.
Энджел рассмеялась.
— Вы что — поверили, что я это всерьез? Вот это да!
— У вас странное чувство юмора, — сказал Жук. — К тому же у вас в вестибюле висит лозунг, который действительно гласит: «Экстремизм в защите свободы — не порок».
— О боже!
— Что такое?
— Барри!
— Голдуотер?
— Я же обещала забрать его в четверть пятого!
Она вытащила свой мобильник.
— Барри? Привет, мой золотой! Это мамочка. Знаю. Знаю. Мама такая бяка! Она должна была приехать еще полчаса назад! Плохая мама. А Йоланда рядом, зайчик? Слава богу. Передай трубку Йоланде. Йоланда? Си, си, мистейко-бигго. Энормо. Сьенто, сьенто. Йо би каса ин венте минутос. Верни Барри телэфоно. Грасьяс, грасьяс, грасьяс[22]. Барри, зайчик? Мамочка едет к тебе, детка. Целую тебя, мой мусик-пусик.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
