Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Судя по выкладкам штабов, несмотря на большой риск, при наличии достаточных сил, расширение атакуемой территории на самом северном из Японских островов до всего его западного побережья и пролива Цугару с нейтрализацией расположенных в нем морских баз становилось целесообразным и вполне реальным.
Кроме уменьшения угрозы для перевозок по всей северной части Японского моря и юга Охотского, в этом случае появлялась возможность освоения в перспективе дополнительного маршрута, как для снабжения Владивостока, так и для предстоящей быстрой и скрытной переброски войск в район Токийского залива. Сроки на детальную проработку и проведение операции по захвату портов на Хоккайдо отводились самые минимальные.
Вообще на заключительном этапе войны считалось желательным занятие возможно больших японских периферийных территорий, особенно на севере. Кроме весьма вероятного оттягивания этим сил противника в северные воды и, соответственно, ослабления блокады Цусимы и Корейских проливов, это должно было вынудить перебросить еще и часть войск из центральных территорий на Хоккайдо для отражения попытки нашей оккупации японских земель. Вполне вероятно, такие действия могли привести к существенному сокращению численности, в том числе и столичного гарнизона.
Помимо военной необходимости атака Хоккайдо имела и перспективные политические цели. Удержание контроля над несколькими, пусть вовсе и не нужными нам, портовыми городами с прилегающими к ним землями на этом острове давало возможность в ходе предстоящих мирных переговоров пойти на территориальные уступки, сохранив твердость в ключевых вопросах.
Следующим пунктом для обсуждения стала Маньчжурия. Для гарантированного принуждения Японии к капитуляции, причем в кратчайшие сроки и на максимально выгодных для России условиях, было необходимо добиться кардинального изменения ситуации на главном сухопутном фронте. Не побежденные армии маршала Оямы станут сильным аргументом на переговорах.
Параллельно с возобновлением наступательных действий флота и активизацией в Маньчжурии считалось необходимым добиться максимального укрепления позиций на Цусиме, которую нельзя было отдавать обратно ни при каких обстоятельствах. Если Цусима останется нашей до самого конца войны, Россия получит еще один, гораздо более удобный и гарантированный незамерзающий выход на юг в Тихий океан, который уже невозможно будет перекрыть. Кроме того, требовалось удержать южные Курильские острова, обеспечив прямой и безопасный выход на восток.
Далее обсудили сроки и последовательность действий на всех участках. Но с учетом ожидаемого роста активности противника и временной небоеспособности основных сил флота – лишь предварительно. Доработка основных пунктов плана заняла весь остаток дня, захватив еще и полночи, а после небольшого перерыва – еще и утро, и была завершена только к полудню 29 августа. Дальше предстояла детальная проработка на местах с последующим окончательным согласованием того, что получится в итоге. Но это уже можно было доверить телеграфу, поскольку, учитывая обширную географию театра военных действий, время для новых заседаний таким же составом вряд ли удастся выкроить.
Первым уехал Хрещатицкий, получивший телеграмму о начавшихся крупных волнениях в Чите. Генерал-губернатор Забайкальской области генерал-лейтенант Холщевников сообщал, что после отлова нескольких возмутителей спокойствия забастовка на железной дороге прекратилась, но «полыхнуло» в казачьих станицах12. Так что Хрещатицкий, являвшийся наказным атаманом Приамурских казачьих войск, был вынужден срочно отправиться туда. Следом разъехались и остальные.
Обошлось без торжественных фуршетов и молебнов. То есть они, конечно, были, но никто из участников первого заседания присутствовать на них не смог. Уже к вечеру многие убыли по своим местам дислокации, имея на руках совершенно секретную копию общего плана для дальнейшей работы с ним в своих штабах, применительно к своей зоне ответственности. Времени, как всегда, не хватало. Так что в Маньчжурию, впереди нового командующего, сплошным потоком шли телеграфные распоряжения.
А во Владивостоке, как в столице русского Дальнего Востока, становилось все больше политики. Несмотря на то, что всех коммерческих агентов с приходом эскадры удалось выселить под благовидными предлогами, с развитием базы и порта рос и штат иностранных военных атташе. Кроме вернувшегося американского военного наблюдателя, появились еще австрийский, итальянский и французский. Только английскому было категорически отказано, как союзнику страны, находящейся в состоянии войны с Россией. Зато прибыла целая делегация немцев.
Со всеми аккредитованными Рожественский познакомился на торжественном приеме, все же устроенном в офицерском собрании в честь победного возвращения эскадры и приезда столь высокого гостя из столицы. Но если американец, итальянец и француз в практическом смысле могли оказаться полезными только при решении вопросов в рамках призового суда относительно контрабандистов, и наместника совершенно не заинтересовали, а на австрияка в жандармском управлении вообще имелись материалы о шпионаже и готовилось постановление о выдворении его из крепости, то немец был намного серьезнее. Уже зная из телеграмм, полученных на Цусиме, и разговоров с доставившими их подводниками о значимости немецкого содействия, Рожественский, тем не менее, оказался поражен тем, насколько германская делегация оказалась полезной и своевременной.
Сразу по возвращении эскадры у него побывал старший артиллерист флота барон Гревениц и кратко ввел в курс дел, обосновав колоссальный расход тяжелых боеприпасов и полное исчерпание ресурса артиллерии главного калибра «Сисоя» и «Александра». Соответствующую записку предоставил и адмирал Бирилев, так что наместник имел возможность ознакомиться с двумя несколько различающимися, но однозначно положительными отзывами о новых тайных союзниках.
С этими отзывами соглашался и Михаил, предварительно информированный еще перед отъездом, а уже здесь имевший короткую встречу с контр-адмиралом Гинце, являвшимся теперь официальным представителем от Германской империи во Владивостоке. Тем самым Паулем фон Гинце, которого Рожественский собирался взять с собой в качестве военного наблюдателя, еще отправляясь с Балтики. Однако тогда в этом было отказано самим Вильгельмом II, заявившим, что присутствие германского военного атташе на эскадре не укладывается в представление о нейтралитете.
Теперь же он приехал сам, якобы для «контроля за соблюдением прав германских подданных на Дальнем Востоке». При этом тайно привез четыре комплекта стереодальномеров фирмы Карла Цейса. Эти дальномеры начали выпускать серийно всего четыре года назад и никому еще не продавали. Они стояли на вооружении германского флота и отличались от дальномеров «Бара и Струдда» тем, что позволяли измерять не только дальность до цели, но также и дальность до всплесков от падения своих залпов.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
