не так сильно связанной с наказанием – которое к тому же выглядит произвольным или даже жестоким; скорее дело здесь в непосредственных последствиях. Когда мы поклоняемся силам внутри творения (того творения, за которое мы по замыслу Бога должны нести ответственность!) и служим им, мы передаем свою власть иным силам, которые с радостью занимают наше место. Так мы, люди, отвергаем свое призвание и передаем свою власть небожественным и нечеловеческим силам, которые начинают свирепствовать, портят жизнь человека, опустошают прекрасный Божий мир и стараются превратить его в ад (то есть именно в такое место, откуда людям хочется убежать). Как я говорил ранее, некоторые из этих сил нам хорошо знакомы (деньги, секс, власть). С другими популярное сознание знакомо хуже, особенно с той темной, обвиняющей «властью», что стоит за всеми прочими.
Призвание быть царственным священством
По моему убеждению, в Библии человек сотворен, чтобы, поклоняясь Богу, управлять созданным им «небом-и-землей», а не для того, чтобы, достигнув нравственного совершенства, покинуть «землю» и оправиться на «небеса». Такое представление о призвании человека ясно выражено в Откровении Иоанна:
Любящему нас, и избавившему нас от грехов наших кровью Своею и соделавшему нас царством, священниками Богу и Отцу Своему, Ему слава и держава во веки веков, аминь (1:5–6).
Достоин Ты взять свиток
И открыть печати его,
Потому что Ты был заклан и кровью Твоею
Искупил Богу людей
Из всякого колена и языка,
Из всякого народа и племени,
И соделал их Богу нашему царством и священниками,
И они будут царствовать на земле (5:9–10).
Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом! Над ними вторая смерть не имеет власти, но они будут священниками Бога и Мессии, и будут царствовать с Ним тысячу лет (20:6).
Третий отрывок снова говорит о призвании «царственного священства», но не о том, какой путь (смерть Мессии) к этому ведет; два же прочих указывают на это достаточно ясно. Иисус, «избавивший нас от грехов наших» и «искупивший Богу людей», умер не просто ради того, чтобы спасти нас от ада и дать нам возможность отправиться в рай – хотя именно так большинство христиан понимает смысл смерти Иисуса. В конце этой книги есть великая сцена: «новое небо и новая земля» становятся единым целым. А искупленные люди, оказавшиеся рядом с Богом и Агнцем, могут теперь осуществлять свое предназначение, о котором говорила в самом начале Книга Бытия и которое потом, в Исходе, стало призванием Израиля. Там Бог обещает своему только что спасенному от рабства народу, что тот станет его «драгоценным владением», «царством священников и народом святым» (19:5–6). Это священническое призвание – приносить хвалы творения Творцу; это, с другой стороны, призвание царское – отражать Божию мудрость и справедливость в нашем мире. Это прямо следует из Книги Бытия 1:26–28, где говорится о том, что люди были сотворены по образу Божию. Книга Откровения подхватывает эту тему именно в том месте, где на ней останавливаются священные писания Израиля. Она говорит – и от этого, конечно же, захватывает дух, – что древнее призвание революционно обновилось благодаря смерти Иисуса. Если мы правильно определим цель (как новое творение, а не просто рай) и поставим верный диагноз человечеству (идолопоклонство и искажение своего призвания, а не просто грех), перед нами предстанет куда более широкая картина и мы сможем лучше понять библейский смысл смерти Иисуса.
Тут нам придется сделать краткое отступление. Кого-то из моих читателей могут беспокоить оба компонента того призвания, о котором я говорю, – и «царский», и «священнический». Скажу кратко о каждом из них.
Для многих людей – и не в последнюю очередь для тех, что избавились от власти монархов в XVIII веке, – сама мысль о царях или королевах кажется устарелой и ненужной древностью, которая потенциально опасна. Меня часто спрашивают, почему я продолжаю говорить о Царстве Божьем, когда в целом монархии были бедствием, при котором немногие богатели и возвышались, тогда как подавляющее большинство людей жило в нищете и в унижении. Обычно я даю на это такой ответ: в I веке ситуация тоже была именно такой, если не хуже (подумайте об Ироде или о кесаре!), но это не мешало Иисусу говорить о том, что Бог становится царем. Чем же это объяснить?
Это объясняется вот чем: люди используют власть, извратив ее смысл. Но извращенное использование власти не должно заслонять от нас благую весть – весть о том, что Бог не только наведет порядок в мире, но и будет править в нем, применяя власть, которая радикальным образом отличается от власти дурных монархов. Как показывают нам пророки (скажем, Исаия, 11) и псалмы (скажем, 71), когда Бог сталкивается с дурной властью монархов, он не стремится устранить царскую власть, но обещает дать народу настоящего царя, который будет править справедливо и всегда в первую очередь заботиться о бедных и нуждающихся. Человек призван участвовать в таком правлении, за которым стоят справедливость и милосердие самого Бога.
«Священство» тоже вызывает подобные недоумения. Услышав это слово, люди вспоминают о развращенных иерархах, которые создают религию для своих нужд и пугают ужасными и в буквальном смысле «божественными» карами всех несогласных. И тут снова можно сказать: злоупотребления какой-то вещью не означают, что надо совсем отказаться от этой вещи. Священническое призвание – несмотря на то, что кое-кто скрывает за ширмой религии неприглядные дела, – важнейшая задача человека. Мы, люди, должны находиться там, где небо пересекается с землей, удерживая в своих сердцах, своих славословиях и своих горячих прошениях любящую мудрость Бога-Творца и ужасные муки этого истерзанного мира. Этим священническим призванием люди могут злоупотреблять и много раз злоупотребляли, что прекрасно известно библейским авторам. Но Писание, опять же, предлагает не отмену священства, но его полное и радикальное очищение. Грядущий «очистит сыновей Левия и переплавит их, словно золото или серебро, так что они будут возносить YHWH праведные приношения» (Мал 3:3). Это древнее еврейское обетование указывает на «священство» самого Иисуса в будущем.
Таким образом, не стоит удивляться тому, что ужасающие злоупотребления исказили наше понимание как царского, так и священнического призвания. Это совершенно естественно. Удивительнее то, что Творец, который устроил мир именно таким – где люди играют роль «образа» в храме, находясь между небом и землей и действуя в интересах каждой из этих сторон в их взаимоотношениях, – не отказался от своего замысла. Да, мы снова и снова видим искажения. Но мир был создан, чтобы жить именно так, –
