не веря своей удаче, спросил я наконец.
Сам-то я в эти контракты не верил, и считал бесполезным инструментом, а тут вон как вышло.
— Ты поможешь мне… Сделаешь меня воином. А потом уйдёшь, и никого не убьёшь в нашем поселении. И больше никогда не будешь возвращаться сюда. И руководству своему не будешь докладывать.
Я нахмурился, сделав вид, что размышляю. Если слишком быстро согласиться, гиранец может заподозрить неладное. Поэтому, нужно для вида поспорить.
— Но моё руководство может отправить меня на задание, чтобы я зачистил ваше поселение, — возразил я.
— Тогда отказывайся от этого задания.
— Приказы вышестоящего командования не обсуждаются, — возразил я. Но не для того, чтобы переубедить гиранца, а наоборот, чтобы заставить его подумать, что мне трудно пойти на его условия.
— Да что хочешь делай! В ногу там себе выстрели, я не знаю… Но, чтобы тебя здесь не было.
— Хорошо, — подумав, согласился я. — Допустим, я смогу перейти в отряд, который занимается локациями на других континентах. Но зачем мне учить тебя военному делу? Вы, гиранцы, наши противники. А значит, я сделаю своего врага сильнее.
— Это нужно тебе для того, чтобы остаться в живых сейчас, — твёрдо заявил гиранец. — Ты ведь для этого меня выпустил, не так ли? Я сдержал своё слово и вернулся, чтобы освободить тебя. Но мы не обговаривали условия, что я получу взамен. Если мы не договоримся, то и сделки не будет. А мне просто придётся оставить тебя здесь, и ты умрёшь.
Похоже, он не понял, что у меня сломалась автоматика, и решил, что я выпустил его намеренно. Что ж, так даже лучше.
— Если я соглашусь, то как долго мне придётся тебя обучать? Каких результатов ты хочешь достигнуть, после которых будешь считать, что стал воином?
— Ну… — гиранец задумчиво почесал лохматую голову. — Я хочу стать таким же сильным, как ты. И научиться воевать так же эффективно, как вы, имперцы. Ты должен будешь учить меня до тех пор, пока я не смогу одолеть тебя в открытом бою.
От этих слов мне даже пришлось приложить немалое усилие, чтобы мои губы не расплылись в презрительной ухмылке.
Какой самонадеянный и наивный гиранец! Он даже не представляет, насколько высоки стандарты Империи в обучении воинов. Я годами оттачивал своё мастерство, тренировался с лучшими из лучших, проходил сотни симуляций на самых передовых военных тренажёрах. А после этого множество раз побывал в самых горячих точках, чтобы стать наконец тем, кто я есть сейчас — одним из самых сильных воинов в Империи, достойным своей репутации.
А этот глупец считает, что несколько уроков смогут сделать его таким же превосходным воином, как я. Остаётся только посмеяться над его наивностью и воспользоваться ей. Пусть и дальше верит в свои нереальные планы. Мне это только на руку. Пусть болтает что угодно. Соглашусь со всем, да прибью его сразу, как только он меня освободит. Всё равно свидетелей нет.
Я кивнул, делая вид, что соглашаюсь на его условия.
— И как ты себе представляешь обучение? — спросил я для порядка. — Для этого понадобится немало времени. Я ведь имперец, а ты гиранец. Я от вас отличаюсь. Где я буду жить, где спать? Как буду восстанавливаться, в конце концов?
— Как я уже сказал, в этом месте никто не бывает, — ответил гиранец. — Если хочешь, то можешь оставаться здесь. Но в принципе я могу проводить тебя в наше поселение, если дашь мне слово и пообещаешь, что никому не причинишь там вреда. А что касаемо твоего внешнего вида… Лицо у тебя такое же, как и у нас. Быть может, ты гораздо лучше физически развит, чем наши обычные мужчины. Но будь ты в нашей одежде, я думаю, никто ничего не заподозрит. Да и в принципе, вы, имперцы, мало чем отличаетесь от нас, настоящих людей.
Я поморщился. На допросах гиранцы почему-то всегда заявляли, что люди — именно они, а мы всего лишь искусственно выведенные копии. Очевидно, это была часть их пропаганды, из-за которой эти недоделки слепо верили, что у них есть шансы победить нас. Более того, они свято верят, что могут быть лучше нас, вершин эволюции. Какой вообще смысл пытаться переубедить этих безумцев?
— К тому же, даже если кто-то что-то заподозрит, я скажу о нашем договоре, и тебя не тронут, — тут же продолжил он.
— Ладно, договорились, — сказал я, делая вид, что принимаю его предложение.
Для убедительности я дал мысленное указание Стар, и запустил протокол голограммы. Из моего шлема стал бить тонкий лучик, который спроецировал прямо в воздухе изображение электронного договора. Я сосредоточился и видоизменил текст.
— Тебя как зовут, гиранец?
— Джесси, — ответил он.
— Так, значит, гиранец «Джесси» и воин «Макс-47» заключают данный контракт, что «Макс-47» обязуется обучать гиранца «Джесси» военному делу до тех пор, пока тот не будет способен победить воина «Макс-47» в прямом бою. Также воин «Макс-47» обязуется никогда больше не возвращаться на территорию Лутеранского материка…
Буквы выстроились в нужном порядке и гиранец принялся изучать текст договора на голограмме.
— Да, всё верно. Ты ничего не забыл.
На договоре тут же появилась подпись: «МАКС-47», печатными буквами, в том месте, где значилась моя сторона.
— А мне что делать? — спросил гиранец.
— Просто приложи свою ладонь, — подсказал я.
В принципе, никаких предписаний о том, как заключать договора с гиранцами, не существовало, поэтому здесь в моём распоряжении был свободный полёт фантазии.
Гиранец подполз поближе и попытался ухватить голографическое изображение. Ну да, умом он точно не блещет. Даже жалко его. На вид вроде совершенно безобидный. Но всё равно ему придётся сегодня умереть.
— И что, это всё? — спросил он, когда я изобразил отпечаток ладони прямо посреди фальшивого документа.
— Да, теперь мы официально заключили договор, — ответил я, выключая голограмму. — Теперь ты мой ученик.
Гиранец, судя по его довольному выражению лица, был удовлетворён сделкой и ничего не подозревал.
— Когда мы начнём обучение? — спросил он.
— Ну, для начала неплохо было бы вытащить меня отсюда, — напомнил я, указывая пальцем на гигантский валун, который удерживал меня в неподвижном положении.
— Ой, прости… — спохватился гиранец и потянулся к сумке за спиной, где, судя по характерному металлическому лязгу, у него были приготовлены какие-то инструменты. — Сейчас всё будет, подожди немножко.
Он выбрался наружу и принялся звонко стучать по каменному массиву, пытаясь разобраться, как лучше меня освободить. Несмотря на своё хлипкое тельце, орудовал он с завидной быстротой и уже через полчаса, в камне рядом с моим забралом, появилась трещина.
— Ещё чуть-чуть! — заверил меня гиранец и продолжил стучать чем-то металлическим по камню.
Спустя некоторое время трещина расширилась, а гиранец отскочил в сторону, наблюдая за тем, как
