Книга Подающая надежды - Кира Фомина

Прошло около получаса с начала знакомства темнички с Тайской Магической Школой, и лишь после подробной экскурсии Тхонгкхамат откланялся, оставив девушку у нужного ей класса. И вот она, уже собираясь открыть дверь из тёмного дерева, неожиданно для самой себя впала в ступор, непроизвольно застыв, точно подошвы обуви расплавились и прилипли к полу. Ей внезапно показалась безумной сама мысль сидеть с совершенно чужими, не своими родными сердцу и глазу ребятами и не видеть привычные лица учителей, заменив их иностранными.

Магичку одновременно и испугал, и разозлил этот факт. Сердце вдруг забилось о рёбра с бешеной скоростью, то ли от тоски по любимой школе, то ли с непривычки к новой местности; голову словно пронзила тысяча мечей, а картинка перед глазами поплыла в сторону, как после головокружительного аттракциона. Что-то с силой оттолкнуло её назад, отчего девушка, пошатнувшись, врезалась поясницей в подоконник и вскрикнула от стремительно растёкшейся по всей спине боли. Петербурженка почувствовала резкий прилив жара и судороги в теле, как по ней вдруг потекли быстрые ручьи пота и слёз, а дыхание сбилось от страха.

Медленно опадая на пол, как из-под воды она слышала незнакомые взволнованные голоса, но никого не видела перед собой из-за тошнотворно крутящейся головы и замыленного взора. Спустя несколько секунд мучений потомок Тьмы ощутила до пугающего необычную лёгкость в теле, точно она летела с огромной высоты, расслабив все мышцы, позволив гравитации делать своё дело, а в следующий миг потеряла сознание, завалившись на правый бок.

***

Пульсирующая боль в висках и пояснице, тяжесть во всех конечностях, тошнота, скрутившая желудок, невыносимый холод, пронзающий всё бездвижное тело иглами боли и замедленное дыхание встретили Доминику с пробуждением. Она пришла в себя с полным недоумением — что произошло, сколько времени назад и каким было нынешнее её местонахождение, отчего почувствовала себя ещё противнее. Разлепить веки оказалось задачей мучительно трудной, но всё же сделать это удалось, и перед лишённым чёткости взглядом открылась неизвестная ранее комната, вся выполненная в тёмных тонах.

Чёрно-серые стены, грязно-коричневые пол с потолком и кондиционеры цвета угля над головой и напротив угольной койки почудились ненастоящими, в голове застряла мысль о том, что девушка уже умерла и очнулась на первом Небе, хотя что-то не давало покоя. Немного поведя взглядом вправо, у неизвестной двери она заметила смутно знакомый мужской силуэт, что сидел в кресле в сгорбленной позе, от которой оливковые волосы длиной примерно до век небрежно опадали на лоб и глаза. Неизвестный был одет в фисташковую толстовку с высокой горловиной, закрывшую нижнюю половину лица и лаймовые мешковатые джинсы. Вернувшееся здравое мышление магички посмело предположить, что существо это решило поспать во время утомительного дежурства за долго не приходящей в себя иностранкой, а потому выдавила из себя предположение слабо различимой личности осторожно, чтобы не напугать резким хрипом:

— П-Пхат?..

«Ох, у него же совсем другие волосы и одежда!..» — Мысленно осадила себя Ника, задумавшись над тем, насколько глупой предстала перед незнакомцем, потому что перепутать ангела-светляка с предположительным травником было делом достаточно сложным. Дело в том, что у большого процента магических существ с возрастом цвет волос самостоятельно менялся на тот, что задумывался природой, а выбор одежды подбирался под природный цвет.

Тот, каким-то чудом расслышав слишком тихий даже для существа с острым слухом шёпот Домы, торопливо поднял чуть пошатывающуюся голову и с доброй улыбкой на лице обернулся на зов, хотя этого успокаивающего жеста она не увидела из-за слишком медленно восстанавливающегося зрения.

— Почи-ти, — послышался в ответ улыбчивый дружелюбный голос с острым акцентом, но, не смотря на это, довольно грамотной речью, что россиянка подметила спустя всего пару произнесённых им фраз. — Я являться Тиннакорном — близкий друг Пхат. Все звать меня просто Корн. Но если ты пожелать, то вполне мочь звать меня милашка Корн-и, я быть рад. Ты помнить, как утром всадить в одного парня сгусток яд? Он есть мой брат-близнец. Я стоять снаружи и видеть, как ты его «подстрелить».

— К чему ты это говоришь? — Непонимающе спросила темничка ослабшим голосом, пытаясь в полной мере разглядеть разговаривающего с ней парня. С очередным морганием она, наконец, смогла различить миловидность его внешности по трудноразличимому в «тумане» «кошачьему» разрезу глаз, пухлым щекам и мягкости черт его лица, хотя видела в нём девушка только того несчастного мальчика, про которого маг рассказал, но не самого него.

— К тому, что ты мочь мне доверять, я обязан быть заверить тебя, что правда находиться там, что правда знать твой Пи’. Я не чужой тебе, я хороший приятель Хат и часто бывать с ним рядом.

Пока Тиннакорн говорил, петербурженка напрягла взгляд и всё-таки смогла увидеть мага полностью, отчего мгновенно пришла в изумление. Его глаза напоминали травяное поле поздней осени с мелкими чёрными крапинками — увядающими цветами, клонящимися к земле, взгляд был таким нежным и мягким, словно представлял собой самый лучший взбитый крем из всех существующих. И таким добрым, будто он являлся очеловеченным котиком с ушками-волосами, а широкая улыбка походила больше на улыбку довольного ребёнка, а не взрослого существа.

«Стоп-стоп, Ника! Какого чёрта ты так внезапно начала идеализировать этого тайца с первых минут знакомства?! Это явно не просто так. Что он за существо такое, что смог так легко расположить меня к себе, а я даже воздействия не ощутила? Посланник Тхирасака? Если его действительно подослал он, возникает вопрос: зачем ему в целом привязывать меня к этому парню?! Но если посудить, то кто ещё, если не сам директор? Вот только для чего? Тоже как последний идиот верит в слухи о том, что у меня есть какая-то секретная формула или зелье, что сделали меня такой успешной и сильной?!» — Волнующие душу мысли роились в голове, сменяли одна другую с такой скоростью, что даже сама их обладательница не поспевала переваривать всё обдуманное, но продолжить монолог уже было необходимо.

— Хорошо, я… верю тебе. А сам он где? — Недоверчиво, как при допросе подозреваемого преступника, осторожно поинтересовалась Галицкая, нервно сжав в руках пухлое одеяло, которым была накрыта почти по шею.

— Я заставить его идти есть. Он сильно нервничать и сидеть здесь целый три час до меня, — поведав это, Корн с весёлой усмешкой добавил успокаивающим голосом: — Скоро вернуться твой Пи’ к тебе, не переживать.

— Да я и не переживаю, не велика потеряла, —