ладонью по колючей щеке и равнодушно произнёс:
– Важно лишь то, что они выполнили задание.
– Но какой ценой, – не сдержавшись, отозвался стоявший рядом с полковником Терехов.
– Мы понесли минимальные потери, товарищ капитан. Все остальные бойцы живы. Боевики взяты в плен. Отсюда вывод: эта часть операция была проведена успешно.
Денисов смотрел на генерал-майора и не мог поверить своим ушам. Двое из его лучших солдат погибли, а тот так спокойно рассуждал о том, что всё было хорошо? Ещё и смел ёрничать?
– Меня волнует другой вопрос, – продолжил Богданов. – Что с пленными?
– Я получил полный отчёт от сержанта Киреева. В селении не было русских гражданских, только местные, – произнёс полковник. – Чисто.
Генерал-майор сверкнул глазами:
– В послании от Аслана говорилось об обратном.
– Он мог блефовать, – поддержал полковника капитан.
Ударив кулаком по столу, Богданов резко вскочил на ноги:
– Я видел видеозапись!
Терехов вздрогнул от яростного выпада и громкого голоса офицера.
– А потому не надо строить догадок, – рычал тот, вот-вот грозясь накинуться на капитана. – Действуйте! Какого чёрта группа вернулась назад?
– Шторм отдал приказ…
– Не говори мне больше об этом сопляке, ясно? Уже наслышан достаточно! – Бледные щёки Богданова пошли пунцовыми пятнами. Сверкавшие исподлобья глаза буравили полковника гневным взглядом. – Перед ними стояли две задачи: живые боевики и спасение пленных.
Денисов проглотил ком в горле:
– Я тебе ещё раз повторяю, Артём, в селении никого не было. Они проверили каждую щель.
В палатке стало тихо.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? Они вернутся за пленными. – Генерал-майор перевёл взгляд с Денисова на Терехова и назад. – Сразу, как только поймут, что там нет наших людей. Эти сукины дети снова потребуют обмен, и мы не сможем отказать, вы понимаете?
В глазах полыхнуло отчаяние. Офицер покачал головой и, опустошённый, опустился на стул, проведя ладонью по лицу.
– Мы должны найти их первыми. И это – не моя личная прихоть. Последствия могут быть непредсказуемыми.
Сев на стул, Денисов взял очередную сигарету и прикурил. В палатке царило молчание. Каждый обдумывал и взвешивал все возможные «за» и «против». Пока проблема не вышла на более высокий уровень, они должны были попытаться что-то предпринять. Только вот вопрос «что», оставался открытым.
– Мы можем отправить туда наших ребят, – полковник выпустил клубок дыма и посмотрел на Терехова. – Ещё раз.
– Вполне возможно, – кивнул тот. – Вы сами говорили, боевики не вернутся назад, пока там будут наши люди.
– Беда в том, – продолжил Денисов, – что мы уже потеряли достаточно времени. С момента окончания операции прошло почти двенадцать часов. Это слишком долго. Аслан мог отправить людей на поиски.
– Они понесли потери, – отозвался Богданов. – Вряд ли он снова ринется в бой. Один раз они недооценили наших ребят, второй раз такой ошибки никто совершать не будет. Эти черти хоть и наёмники, но в стратегии и тактике им не отнять. – Губы генерал-майора искривились в болезненной усмешке. – К тому же, у вас появится шанс забрать тела погибших бойцов.
Произнесённые слова полоснули Терехова и Денисова, словно ножи, напомнив хоть о немногочисленных, но серьёзных потерях.
– Мне нужно вернуться на базу в Ханкалу, – начал сворачивать разговор Богданов. – В полдень за пленниками прилетит столичная «вертушка». К этому времени я хочу знать, есть ли какие-то результаты. У вас в запасе шесть часов. Шесть часов на то, чтобы локальная проблема не превратилась в федеральную.
Встав со стула, в полной тишине генерал-майор направился к выходу из палатки. Он уже успел поднять край москитной сетки, когда голос полковника заставил его остановиться:
– Скажи мне, ты получил удовлетворение?
Офицер на мгновение замер, а затем повернулся к другу, всё так же сидевшему за столом:
– Если хочешь вызвать у меня жалость, то у тебя ничего не получится.
С этими словами он вышел на воздух. Утренняя свежесть обдала пылавшее лицо прохладой. Глубокий вдох, за ним ещё один, и ещё, однако это не помогало. Шесть часов напряжённого ожидания – и только потом можно будет что-то предпринять.
Когда генерал-майор вышел, Терехов наконец дал волю чувствам. Гнев и ярость клокотали с такой силой, что, казалось, заполонили всю армейскую палатку:
– «Если ты хочешь вызвать у меня жалость…» Чёртов сукин сын! – Находившийся рядом стул отлетел в сторону, когда нога придала ему ускорение. – А как же Шторм? Чудов? Как быть с ними?
Полковник не говорил ни слова, ожидая, пока капитан успокоится и придёт в себя. Как только Терехов замолчал, он размеренно начал:
– Во-первых, Шторм сам отдал приказ не ожидать тех, кто отстанет. И он был прав, потому что понимал: в этой операции главное – доставить боевиков живыми во что бы то ни стало! К тому же, – продолжил Денисов, слегка нахмурившись, – Александр знал: вернуться без потерь с такого задания было просто невозможно! И в слово «потеря» он включал не только своих товарищей, а в первую очередь, как ты знаешь, себя самого.
Уставившись в пол, Терехов молчал. Солдаты справились с заданием – прими это как маленькую победу. Но младший сержант….
– Шторм должен быть представлен к награде. Так же, как и ефрейтор Чудов.
– Кому они теперь нужны, награды эти… – Максим поднял глаза на полковника. – Разве они воскресят наших ребят?
Денисов резко посмотрел на друга – в глазах полыхнул огонь:
– Ты ещё заплачь, капитан! Мы живём в военных условиях: мы воюем, а не в игрушки играем! А война, если ты ещё не понял, она такая: сегодня ты сидишь с солдатом, а завтра его, может, уже не будет в живых! И так изо дня в день! – Полковник почти перешёл на крик: – А до тебя, видно, это дойти никак не может. Ты думаешь, мне не жалко этих ребят? Думаешь, мне плевать на них? Ошибаешься, товарищ капитан. Но если я буду оплакивать каждого так, как это сейчас делаешь ты, то, поверь мне, Терехов, через пару недель я тронусь умом.
Замолчав, он взял пачку сигарет, но тут же отбросил её в сторону: и так выкурил недельную норму за последние несколько часов.
– И Чудов, и Шторм были хорошими солдатами, но наша жизнь на них не заканчивается. Они выполнили свой долг перед Отечеством,
