Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
столом Климова, даже схватился за голову, только Зайцев брезгливо поморщился, тряхнул своей коробочкой и отправил в рот очередной леденец.
— Что вы гогочете? Вы Ленина читали? Знаете, в чем смысл новой экономической политики?
— Стоп! — пробасил Шленов, грузно поднялся со стула и в два шага пересек кабинет. — Заткни глотку, паря. — Он взял парня за шиворот, рывком поставил на ноги, оглядел, словно лошадь на базаре, и неожиданно влепил ему такую затрещину, что оратор волчком отлетел в дальний угол кабинета.
Неожиданность этого поступка всех парализовала. Первым пришел в себя Конов, он выскочил из-за стола и тонкими мальчишескими руками схватил Шленова за богатырскую грудь. Припадая на больную ногу, к ним подошел Сомов, оттолкнул Витуна и процедил сквозь зубы:
— Стыдитесь, ребята!
— И чего раскудахтались? — удивленно протянул Шленов. — Из-за контры…
— Заткнись ты! — крикнул Лапшин, поднял парня, повел его к дверям, и тут все увидели начальника.
Климов посторонился, пропустил Лапшина и арестованного, молча подошел к столу.
— Шленов, останься, — сказал он, не глядя на присутствующих, потом сел и начал набивать трубку.
Беспрецедентный случай, свидетелем которого он только что был, не вызвал в Климове гнева, тем более что ребята так строго осудили рукоприкладство. «Уж больно мы принципиальные. Они нас убивают, а мы и пальцем тронуть не смей. Что бы сказали ребята, увидев Фалина?» Климов понимал, что так рассуждать не имеет права, и, нахмурившись, посмотрел на Шленова.
— Что же это ты, Пахомыч?
Шленов молча ворочал тяжелыми скулами и сопел в усы. Его маленькие хитрые глазки исчезли под лохматыми бровями.
— Еще раз допустишь — отдам под суд, — лениво, как по обязанности, проговорил Климов. — Ребятам пожалуйся на меня, мол, здорово ругался Василий. Понял?
— Лады, — шумно вздохнул Шленов, глазки его вынырнули из укрытия и лукаво засветились. — Очень даже пожалуюсь.
Он встал и направился к двери.
— Зайцева позови, пусть зайдет, — сказал, улыбаясь, Климов.
— Беляка-то? — как бы про себя переспросил Шленов. — Кликнем — не трудно.
Зайцев вошел легкой пружинистой походкой и, поддернув брюки, сел, заложил ногу на ногу.
— Неприятный случай, Владимир Николаевич, и я бы просил вас никому о нем не рассказывать.
— Вы всех об этом предупредите или только меня? — спросил Зайцев, и Климов почувствовал его холодный насмешливый взгляд. — Понимаю, там вы можете рассчитывать на партийную солидарность. Что ж, беспартийная прослойка гарантирует свое молчание.
— Тяжелый вы человек, Зайцев, — сказал Климов, раздражаясь.
— Возможно, но я не разделяю людей на тяжелых и легких. На мой взгляд, у человека есть более существенные признаки. В частности, его служебное мастерство.
— Что вы хотите этим сказать? — Климов, набычившись, смотрел на заместителя.
— Вы не обратили внимания на то, как изменился за последний месяц Шленов? — спросил Зайцев и достал коробочку с монпансье.
— Вы можете не заниматься ерундой во время серьезного разговора? — выходя из себя, крикнул Климов.
Зайцев положил в рот конфетку и спрятал коробку в карман.
— Простите, — серьезно и тихо сказал он. — Но мне леденцы, как вам трубка, помогают думать. А Шленов очень изменился за последнее время. Мне кажется, что Шленов каждым своим поступком хочет доказать, что он самый смелый и самый честный. А сегодняшний его поступок свидетельствовал, что Шленов не может стерпеть, когда имя вождя произносит какой-то мошенник. Вас не наводит это на некоторые размышления, товарищ Климов?
Климов ничего не ответил, отпустил заместителя и лег спать. Утром, подписывая различные документы и решая текущие вопросы, он то и дело вспоминал слова Зайцева, но никак не мог сосредоточиться и всерьез задумался над этим, только когда отправился на встречу с Паниным. Погруженный в мрачные размышления, он поднялся на второй этаж и чуть было не налетел на начальника, сидевшего на ступеньках с пачкой газет на коленях.
— Понимаешь, Василий, — сказал начальник, поднимаясь и отряхивая брюки, — нет времени читать. Накупил по дороге и хотел воспользоваться свободной минуткой.
«Сколько лет знаю, а не поверил бы, что он может сидеть на грязной лестнице, читать газеты и ждать такую фигуру, как я», — подумал Климов, открыл дверь и пропустил начальство в комнату.
— Посиди молча, я погляжу, что пишут нового.
А старик-то дальнозоркий, отметил Климов, глядя, как начальник держит газету на вытянутой руке. Он раскурил трубку и встал в своей излюбленной позе — руки за спину и широко расставив ноги — у окна.
Панин вошел быстро, исподлобья взглянул на начальника и, смущенно улыбнувшись, провел рукой по жирно набриолиненной голове.
— Добрый день, — сказал он и остановился в нерешительности. Видно, он сразу сообразил, что незнакомец — высокое начальство.
— Здравствуй, здравствуй. — Начальник поднялся навстречу и сильно тряхнул ему руку. — Садись и докладывай Василию Васильевичу. А я посижу в сторонке и послушаю.
Николай сел, стараясь не поворачиваться к начальнику спиной, но тот сердито сказал:
— Лицом к начальству, Панин. Климов — твой начальник, ему докладывай, на него и смотри.
— Слушаюсь, — сказал Николай и посмотрел на Климова. Глаза у Панина стали непривычно серьезные, веснушки побледнели, будто покрылись пылью.
Климов выпустил огромное облако дыма.
— Обстановка в трактире за последнее время не изменилась. Считаю своим долгом доложить, что Михаил Лавров — москвич и до пятнадцатилетнего возраста проживал здесь. Я этого не знал, Василий Васильевич. В трактире Лавров встретил своего знакомого, с которым был дружен в восьмилетнем возрасте.
Климов стиснул ногами стул и посмотрел через Панина на начальника. Тот нахмурился и приложил палец к губам, призывая Климова к молчанию.
— Наше с Лавровым мнение, что вскрывшееся обстоятельство не должно влиять на ход операции, так как его друг детства, видимо, ничего о Лаврове не знает. Иначе бы они не церемонились, — пояснил Николай.
— Почему Лавров не является сюда? Почему он скрыл от меня, что москвич? — сердито спросил Климов.
— Он не может прийти, Василий Васильевич, так как все время сейчас проводит с Серым. В отношении второго я его сам спрашивал. Молчит. Думаю, что боялся быть отстраненным от операции.
— Казаки-разбойники, — пробормотал Климов и замолчал, увидев кулак начальника.
— Но сейчас ведь успех зависит только от него, — сказал запальчиво Панин, выгораживая товарища. — Мишка сейчас рядом с Серым — вот так. — Он показал стиснутые ладони. — Это целиком заслуга Лаврова. Вчера вот только… — Панин смешался, потом рубанул воздух рукой и продолжал: — Сорвался он вчера. Немного. Сами понимаете, Василий Васильевич. Это его выдержку иметь надо, чтобы в такой ситуации не сгореть дотла. Сейчас все в порядке, — быстро заговорил Панин. — Честное комсомольское, все в порядке! Он ухитрился не только оправдаться, но и кое-что выиграть от своего срыва. Серый, конечно, не до конца верит Мишке,
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
