так любит сидеть на посту? — вновь задаю вопрос я, надеясь на вразумительный ответ.
— Сегодня день глупых вопросов? — раздается ухмылка со стороны повстанца.
— И я все еще надеюсь, что ты ответишь хоть на один из них, — говорю я, оглядывая мертвые улицы с разбитыми окнами и брошенными велосипедами буквально на каждом углу.
— Питер — одиночка, — отстраненно сообщает он, поправляя рюкзак. — Он не любит лишний раз контактировать с людьми. Мы наткнулись на него месяца три назад, когда он пытался выкрасть у нас оружие. Тогда он выживал один, но, как показывает практика, выживание в одиночку в подобных условиях практически невозможно. Мы приняли решение взять его в группу только потому что он тихий, не доставляет проблем и отлично справляется с музами.
Я убедительно киваю, благодарная столь внезапной откровенности со стороны парня. Мы идем молча около получаса, перешагивая через городские препятствия полуразрушенного города. Рон подходит практически к каждому автомобилю, брошенному хозяином посреди дороги, проверяя электрику, наличие топлива и ключа зажигания, попутно убивая застрявших в нем зомби.
— А что на счет вашей матери? — интересуюсь я, выжидая, пока парень выйдет из очередного внедорожника цвета мокрого асфальта. — Ты так и не ответил на вопрос.
Он выглядывает из машины и вопросительно изгибает бровь, оттряхивая руки от большого слоя серой пыли.
— А что ты хочешь услышать? — спустя пару минут ухмыляется Рон, открывая капот автомобиля. Некоторое время он машет перед собой рукой и слегка прокашливается, пытаясь избавиться от многолетнего слоя внезапно взлетевшей пыли. — Что я нашел ее в нашем семейном доме и что она чуть не сожрала меня? Что я едва опередил Кэти и если бы задержался хотя бы на пару минут, то случилось бы непоправимое? Ты это хотела услышать?!
Его глаза цвета самого светлого льда нервно блуждают по моему лицу, пытаясь разыскать хоть какой-то ответ, но, как и всегда натыкаются лишь на непробиваемую молчаливую стену.
— Ты должен сказать ей правду, — произношу спустя некоторое время, продолжая наблюдать, как он с четвертого раза пытается завести двигатель внедорожника. — Ты с самого начала кормишь ее ложными обещаниями и прекрасно понимаешь, что…
— Я, конечно, предполагал, что ты такая вся бесчувственная и без эмоциональная, но не стоит забывать, что ты находишься в обществе нормальных людей со страхами, чувствами и эмоциями, — резко отвечает он, выходя из автомобиля. — К тому же, Кэти всего десять, она еще совсем ребенок и подобными заявлениями в такой обстановке можно попросту навредить ее психике. И запомни, я не люблю, когда дают непрошеные и неуместные советы. Если бы я хотел спросить у тебя совет, я бы так и сказал, ясно?
Он проходит мимо меня, отправляясь на поиски более подходящего автомобиля, и я следую за ним, крепче нанизывая бейсболку на лоб от пронзительного ветра.
— Хорошо, у меня осталось еще парочка вопросов, — предупреждаю я, догоняя его. — Куда вы собираетесь уезжать и зачем носите эти черные бейсболки?
Рон не сразу отвечает на мои вопросы, предпочитая молча следовать какому-то только ему известному маршруту. Он намеренно обходит обыкновенные легковые автомобили с пятью пассажирскими сидениями и небольшими багажниками. Наконец, его взгляд цепляется за черный тонированный фургон средних размеров с выдвижной дверью-купе и большим слоем насевшей городской пыли. Он с осторожностью открывает дверь автомобиля, выставляя оружие вперед и, удостоверяясь, что в нем нет ходячих трупов — тут же с грохотом закрывает ее, направляясь в сторону водительского сиденья. Практически с первого раза ему удается завести двигатель и пару секунд парень что-то увлечённо проверяет на панели управления.
Я решаюсь залезть в фургон вслед за ним на одно из передних пассажирских сидений, и как только устраиваюсь поудобнее, разглядывая салон автомобиля, парень напряженно выдыхает.
— Так что по поводу моих вопросов? — напоминаю я.
— Странно, не находишь? — тут же произносит он, оглядывая салон пристальным взглядом.
И как только я хочу задать соответствующий вопрос, он с подозрением принимается копаться в бардачке автомобиля, вываливая мне в ноги различные глянцевые журналы, счета, белоснежные носовые платки и целую кучу длинных нечитабельных чеков. Когда бардачок остается пустым, за исключением обыкновенной шариковой ручки, затерявшейся где-то в углу, он продолжает перебирать бумаги, больше похожие на документы, закрепленные под солнцезащитным козырьком автомобиля.
Некоторое время он рассматривает водительские права, изучая фотографию их владельца, затем приступает к изучению остальных документов. Как только он намеревается засунуть их обратно под солнцезащитный козырек — откуда-то из бумаг вываливается семейная фотография.
Рон тут же хватает ее, внимательно всматриваясь в людей, запечатленных на фото, но, судя по всему, не обнаруживает в них ничего подозрительного и складывает ее обратно к остальным документам.
— Что-то не так? — спрашиваю я, наблюдая, как он вытаскивает ключ зажигания, плотно сжимая его в ладони.
— А ты не видишь? — с издевкой спрашивает он, хмурым взглядом оглядывая салон автомобиля. — За полтора часа мы обошли десятки машин, не пригодных к эксплуатации и тут посреди улицы встречаем практически новый фургон с заполненным топливным баком и исправной электрикой.
— Обычный пыльный автомобиль, брошенный паникующими людьми посреди улицы, — отстраненно произношу я, пожимая плечами. — Ты так и будешь игнорировать мои вопросы?
— А ты так и будешь лезть под руку? — отстраненно отвечает он, выходя из фургона.
Спустя секунду я следую за ним и некоторое время наблюдаю, как он проходит вглубь салона автомобиля, внимательно разглядывая каждую деталь.
— Тогда зачем ты взял меня с собой, если я тебе мешаю?
— А ты хочешь, чтобы парни тебя избили или пустили пулю в лоб, пока меня нет рядом? — тут же следует встречный вопрос от него, когда он заканчивает понятное только ему расследование фургона, и под его ногами тут же звенят осколки стекла, вперемешку с мелкими камнями.
— Я могу за себя постоять, — отчеканиваю я, прожигая взглядом его переносицу.
Ежусь от ледяного лондонского ветра, неподалеку улавливая знакомое шипение и, судя по сосредоточенному выражению лица парня, заметила его не я одна. Он тут же наставляет ствол оружия в сторону надвигающейся музы, стреляя ей в упор. От громкого выстрела вороны, мирно сидящие на соседних деревьях, тут же с дикими воплями взлетают вверх, подальше от потенциальной опасности.
— Садись в машину, — командует Рон, не удосуживаясь взглянуть на меня.
Через пару секунд он уже заводит двигатель фургона и, не успеваю я прикрыть за собой пассажирскую дверь, как автомобиль тут же трогается с места, ловко объезжая остальные средства передвижения, не пригодные к эксплуатации. Несколько минут под нашими колесами скрепят разваливающиеся кости муз и сквозь зеркало заднего вида я наблюдаю, как после нас
