удивился я, потому, что для меня любовь это было нечто прекрасное, что окутывает нас каждый день, я не видел ничего плохого, если ее станет больше. А все стереотипы об этих важных словах вызывали только раздражение. — Наша жизнь полна любви, она может быть быстротечная или долгая, мучительная и вдохновляющая, любить можно всего несколько минут и несколько веков. Любовь прекрасна во всех ее проявлениях. Любовь везде, она вокруг нас и в нас самих, ее можно найти в красоте твоих глаз, в мягкости твоих губ в нежности рук, это все любовь.
— Ты такой необычный и такой притягательный, — она смущенно опустила голову.
Мы пили вино, общались и смеялись. Я узнавал ее лучше, а она погружалась в меня. Обстановка была великолепная, легкая ненавязчивая музыка, звезды которые кружили вокруг нас, свет переливался на наших лицах и глазах. Как никогда мне хотелось быть романтичным и наслаждаться этим.
— Могу ли я пригласить вас на танец? — протянув руку, я резко поднялся с места.
— Я не могу вам отказать, — скинув салфетку с колен, она вложила свою нежную ручку, в мою большую ладонь.
Как истинный джентльмен я повел девушку в центр зала, и мы закружились в медленном танце. Он был не пошлый, совсем. Мы не терлись друг об друга, я четко держал дистанцию, а моя ладонь не спускалась ниже поясницы. Мы смотрели друг другу в глаза, это было так нежно и так приятно.
— Ты такая красивая, моя богиня, — посмотрел я в переливающееся от бликов, лицо Катерины.
Она улыбнулась, продолжив танцевать со мной. Мы потеряли счет времени, наслаждаясь обществом друг друга. Но вот физиология напомнила. Усталость в моем теле появилась, как только мы завершили прекрасный танец. Была глубокая ночь, но через пару часов я должен был появиться там, где больше всего не хотел. Насладившись последними минутами с Катериной и ее ласковыми, пленительными губами, которые как по щелчку пробуждали мой организм, заставляя дрожать от волнения. Я все же отвез ее домой, мечтая о следующей нашей встрече.
***
Я валился с ног от недосыпа, но продолжал снимать чиновников на открытии этого центра. Черт его дери, как он там называется? Сейчас я вспоминал Эмилию и ненавидел ее всем сердцем. Эти серые костюмы, животы обтянутые белой рубашкой, восемь подбородков, еще бы ракурс подобрать. Они перерезают ленточку, ведущая несет какой-то бред под звуки оркестра, голова раскалывается на солнце, а я просто молча, фотографирую весь этот фарс.
Полтора часа я прыгал по скамейкам и лестницам, чтоб как можно больше сделать фото. Мысль о том, что их предстоит обрабатывать, сводила меня с ума. Уже внутри здания, где было невероятно душно, я продолжал фотографировать потные лица.
Из рабочего процесса меня вывел женский голос.
— Петр Мельников? Могу ли я вас отвлечь? — Я повернулся и увидел перед собой молодую девушку в форме синего цвета, с прямой челкой и острыми чертами лица.
— С кем имею честь? — без стеснения осматривал ее.
Ровная осанка, длинные ноги, которые скрывала юбка до колена и строгие туфли на низком каблуке. Ее ровная челка подчеркивала такие же ровные, но пушистые брови. Девушка была молода, но ее образ государственного служащего стирал с лица всю привлекательность и женственность.
— Елена Анатольевна Караева, главное следственное управление по городу Москва, — внутри что-то йокнуло, но я сохранял спокойствие. — Нам необходимо с вами поговорить по поводу несчастного случая, что произошел неделю назад с Ириной Сагаловой.
— Понятия не имею о ком вы, — продолжал игру и еще более внимательно разглядывал девушку, сделав вывод, что форма ей идет.
— Это модель, которая участвовала в ваших съемках, но нам нужны не вы, а ваш брат, Виталий Мельников.
— Ну так а почему вы пришли ко мне?
Следователь опустила голову и тяжело выдохнула.
— Понимаете, мы не можем выйти с ним на связь. Вы знаете где он?
Я пожал плечами и продолжил фотографировать.
— Дорогая моя Елена, — заметил как дрогнули ее скулы, от негодования, что я так позволяю себе к ней обращаться. — Мой брат взрослый человек, я не могу контролировать каждый его шаг.
— Попрошу без фамильярности, — отрезала она. — Давайте проследуем в отдел и пообщаемся.
— Я работаю, — также резко прозвучал мой ответ.
Двинувшись по коридору, я продолжал снимать людей и сам благотворительный центр, огибая камеры телевидения. Но следователь не унималась, она шла за мной по пятам.
— Как вы могли заметить, я тоже работаю, — пыталась продолжить Елена.
— Вы даже удостоверение не показали, — усмехнулся, понимая, что нарываюсь на грубость.
Через секунду перед моим объективов показалось открытое удостоверение, на которое я смотрел, не отнимая фотоаппарат от лица. В нем была женская фотография и и рядом должность:
«Караева Елена Анатольевна. Руководитель первого контрольно-следственного отдела Следственного комитета Российской Федерации по городу Москва».
Выпрямившись, и уставившись с улыбкой на нее, я стал ощущать прилив нервозности. Но не подавал вида, что начал переживать.
— Дайте мне буквально 20 минут, я закончу съемку, и мы с вами пообщаемся.
— Я буду вас ждать на улице, — кивнула Елена и развернулась ко мне спиной.
— Девушкам не пристало ждать мужчин, — мой взгляд уперся в ее попку. Хоть юбка была ужасна, да и форма на женщинах меня не возбуждала, но то как она сидела, на хорошей фигуре, вызывало волнение.
Как я и обещал, через 20 минут с фотоаппаратом наперевес, я вышел на улицу. Елена стояла натянутая как струна с каменным выражением лица. Видимо их учат этому.
— Теперь я весь ваш, — улыбнулся, подойдя к ней.
— Весь вы мне не нужны, мне нужны ваши показания, прошу за мной, — она застучала каблуками в сторону служебной машины.
— Я вообще-то за рулем, — посмотрел на черный Lexus. — Простите в вашу…гхм…служебную машину не полезу.
Скривив последние слова, и мне стало противно.
— Если вы будете препятствовать расследованию и не выполнять, пока еще, просьбы, придется вас насильно задержать. Этого хотите? — взгляд стал холодный, темнее, чем ее черные волосы, и не совсем приятный.
— Чего сразу задержать?
Она ничего
