Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Я вылезла из кровати, сбегала на кухню, заварила себе чашечку чая из ромашки, принесла ее в спальню, вновь залезла под одеяло и, прихлебывая настой, попыталась сделать выводы из прочитанного.
Лавров был женат дважды. Обе супруги – ныне покойные. Одна сама приняла решение расстаться с жизнью, не перенеся кончины сына, вторая умерла от инфаркта. Мальчик Павлик был инвалидом, что подтверждается документами из солидного медицинского учреждения, которое не разорялось, не расформировывалось, существует по сей день и давно компьютеризировано. Аня умерла от порока сердца. Следует ли считать Ивана неким заменителем Павлика и Анечки? Может, Регина и Николай, лишившись детей, решили усыновить сироту и жить счастливо? И им удалось создать полноценную семью, где царила любовь.
Все складывалось замечательно, пока продавщица мороженого Светлана Перепечкина не увидела на руке мальчика приметную россыпь родинок. Желая оградить Ваню от стресса, Лавров убивает Свету. А потом и Регину? Собственно, чем хирургу помешала жена? Ну, скажем, она не могла забыть Анечку, страдала и в конце концов решила открыть Ване правду. Но почему бы в самом деле не рассказать подростку, что он приемный? Сообщить о смерти Ани, Павлика… Значит, Лавров все же убил дочь Регины, потому и требовал молчать о девочке. Он защищал не Ивана, а себя.
Минуточку!
Я замерла с открытым ртом. Перепечкина узнала Ваню по «браслету» на запястье. Аналогичный, по ее словам, был у Ани и Регины. Каким образом мальчик из монастырского приюта мог получить примету, которая была запрограммирована в чужих генах? Следовательно, Иван – кровь и плоть Регины. Но почему он очутился у монахинь? У Бибиковых в браке появились близнецы, они решили, что им не поднять двоих детей, и отказались от мальчика? После насильственной смерти Анечки мать вспомнила о малютке и вернула его домой? Просто бред какой-то! Если Николай избавился от одного ребенка Регины, с чего вдруг он согласился пригреть второго?
Стоп. Теперь другие вопросы. Что раскопала Майя Михайловна? Откуда у нее копия снимка Анечки, да еще со столь откровенным текстом на обороте? Кто влез в коттедж Николаевой и вскрыл тайник? Откуда вору известно про второе дно ящика?
У меня закружилась голова.
Я выключила айпад, потушила свет, зевнула и свернулась калачиком. Но сон все не приходил. Через некоторое время на кровать вспрыгнул Рудольф Иванович, тихонечко прошел по одеялу и устроился около моей груди. Я погладила кошака, услышала громкое счастливое мурлыканье и поняла, что вредина неожиданно полюбил меня.
Хм, многие люди, получив от кого-то помощь в трудную минуту, стараются позже дистанцироваться от человека, бросившего им спасательный круг. Не каждому приятно вспоминать о минутах слабости или о неудачах, ведь потом надо как-то выражать чувство признательности. Но Рудольф Иванович оказался способен на благодарность. Я обняла кота и наконец-то провалилась в сон.
Глава 12
Утром Рудольф Иванович вновь продемонстрировал надменность. На мое ласковое: «Иди, милый, поешь вкусных консервов» – он ответил презрительным взором и даже не шелохнулся в своем домике.
Я хотела погладить его, но кошак брезгливо потряс головой, встал, потянулся и, позвякивая жетоном, подвешенным к голубому ошейнику, гордо удалился в спальню Майи Михайловны.
– Голод не тетка! – крикнула я ему вслед. – Оставлю «Лакомые кусочки индейки» в миске, съешь, когда захочешь. Обрати внимание, я даю вашему высочеству разнообразный корм: вчера был кролик, сегодня птица, завтра будет говядина с овощами. Давай сохраним нежные отношения, а?
Рудольф посчитал ниже своего достоинства ответить, а я быстро оделась, тщательно заперла дверь, для верности подергала ее пару раз за ручку и безо всяких приключений добралась до парковки клиники, где оставила свою машину.
– Здравствуйте, Дашенька, – окликнула меня женщина, стоявшая около старенькой иномарки.
Я узнала Розу.
– Доброе утро. На работу торопитесь?
– Наоборот, – засмеялась старшая медсестра, – домой. Сутки закончились.
– Тяжело работать двадцать четыре часа, – посочувствовала я ей, открывая свою малолитражку.
– Я привыкла за много лет, – отмахнулась Роза. – И у нас тут комфортные условия, не то что в муниципальной психушке, куда я после окончания училища загремела. Вот где был мрак!
– Ваня немного успокоился? – спросила я. – Хочу навестить его. Когда это лучше сделать? Во второй половине дня, после полдника?
– Ивана домой забрали, – сообщила Роза.
– Кто? Когда? – подпрыгнула я.
Медсестра открыла машину и поставила сумку на заднее сиденье.
– Вчера совсем поздно, почти ночью, за ним приехал отец. Николай Петрович хирург, очень заботливый родитель, пример многим.
– Розочка! – закричал чей-то хриплый голос.
Я машинально оглянулась. К парковке спешила женщина в накинутом на плечи пуховике. Медсестра прищурилась.
– Инна Глебовна? Что случилось?
– Ты, похоже, унесла с собой ключ от сестринской, его нигде нет, – чуть запыхавшись, ответила коллега.
Роза покраснела, порылась в сумке, протянула ей ключ на колечке с брелоком и смущенно сказала:
– Простите. Вы бы мне позвонили, зачем сами бежали?..
– Ерунда! – засмеялась женщина. – Заодно и погуляла, всем новые сапожки показала!
Я невольно взглянула на ноги Инны Глебовны. А сапоги и впрямь хороши, модель очень известной фирмы. Я знаю, сколько они стоят, приобрела такие в Париже на весну. Даже в столице Франции меня чуть не сожрала жаба, когда я расплачивалась на кассе, а ведь в Москве брендовые вещи как минимум на тридцать процентов дороже, чем на родине трех мушкетеров. Сотрудники клиники так много зарабатывают? Я продолжала смотреть на сапоги. Вообще-то они тонкие, в них сейчас холодно. И на них отсутствуют красивые кисточки из кожи и золотого шнура, у меня они висят на бегунках молний. Вероятно, сапоги Инны Глебовны все же подделка, хотя выглядят, как родные.
– Ну, я помчалась обратно на ресепшн, – улыбнулась она и заторопилась к зданию клиники.
– Вот я голова садовая! – воскликнула Роза. – Заставила нашего главного администратора туда-сюда бегать. Поеду домой, надо отдохнуть.
Когда машина медсестры, отчаянно тарахтя, исчезла за воротами, я открыла свою малолитражку в полной растерянности. Почему Лавров спешно увез сына? Что делать? Майя Михайловна в реанимации, от нее я ничего не узнаю. Правда, есть и хорошая новость: в отделение интенсивной терапии не впустят постороннего человека. Хотя Николай Петрович врач, а у докторов сильно развита цеховая солидарность…
Я завела мотор и помчалась в медцентр под названием «Хирургия».
Секьюрити у входа показался мне неприступным.
– Посещения исключительно по разрешению самих пациентов, – сурово заявил он. – Звоните своей родственнице, она предупредит доктора, тот выпишет пропуск, и хоть живите тут.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
