разрешение, и установленное ими понимание церковного учения о Святой Троице и созданные ими формулы сделались драгоценным достоянием православной богословской догматики.
Святитель Василий Великий в одном из своих посланий (8-е, к кесарийским монахам) пишет: «Должно исповедовать Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, как научили Божии словеса и уразумевшие их возвышенно. А укоряющим нас за троебожие да будет сказано, что исповедуем Бога единого не числом, а естеством».[146] В этом сжатом исповедании выражены как сущность учения святителя Василия о Святой Троице, так и особенность в постановке и разрешении триадологического вопроса по сравнению с предшествующими богословами, и прежде всего со святителем Афанасием Александрийским († 373, память 2 мая).
Святитель Василий, как и святитель Афанасий, должен был вести борьбу главным образом с арианством. Поэтому богословское учение святителя имеет своим преимущественным предметом раскрытие и выяснение догмата о Святой Троице. Тайна Троичности есть тайна единого Бога в трех Лицах, единого Естества в трех Ипостасях, реально отличных. Тайну составляет трудность или, скорее, невозможность для нас понять это Единство в этой Множественности или эту Множественность в этом Единстве. Неизбежно, что если полагают сначала единство сущности, то трудно потом изъяснить троичность Лиц, причем даже кажется, что троичность приносится в жертву единству, и, напротив, если сначала полагают троичность Лиц, то трудно объяснить единство сущности, и, в свою очередь, кажется, что при этом жертвуют в пользу троичности. В первом случае как будто склоняются к савеллианству, во втором — к троебожию. Если святитель Афанасий всю силу доказательств против ариан сосредоточивал на утверждении единства существа Божия, то святитель Василий, вместе с другими каппадокийцами, за исходную точку принимает существование в Боге Ипостасей и свою мысль направляет главным образом на то, чтобы провести грань между Лицами Святой Троицы. Новая постановка триадологического вопроса требовала и новой терминологии в учении о Святой Троице. Центральным явилось разграничение понятий «сущность» (οὐσία) и «ипостась» (ὑπόστασις), начало которому положил святитель Василий. Святитель Афанасий и отцы Никейского Собора не полагали разницы между ними. Со временем возникла необходимость устранить неясность и недоразумения, вытекающие из смешения смысла οὐσία (сущность) и ὑπόστασις (ипостась): святитель Василий говорит, что некоторые из употреблявших эти слова без различия утверждали, что как сущность одна, так и Ипостась одна, и, наоборот, признающие три Ипостаси думают, что должно допустить и разделение сущностей на равное число.[147] Вопрос о сущности (οὐσία) и ипостаси (ὑπόστασις) святитель Василий сделал предметом специального обсуждения в послании к брату своему Григорию Нисскому.[148] Сущность и ипостась, следуя святителю Василию, различаются между собой как общее и частное (κοινόν и ἴδιον). Имена бывают двух родов, рассуждает святой Василий: одни обозначают общую природу, например «человек»; другие имеют значение частное, под которым разумеется не общность природы, но очертание какого-либо предмета по отличительному его признаку, например «Павел» и «Тимофей». Следовательно, существует совокупность общих признаков (τό κοινόν) в индивидуумах одного и того же вида, которыми все они обладают в равной степени, почему все они обозначаются одним названием, причем ни один не выделяется в частности; в отношении к сущности Павел, и Силуан, и Тимофей одно и то же, так как никто не усмотрит в Павле иной сущности, чем в Силуане или Тимофее, и потому объекты, подведенные под одно понятие сущности, единосущны между собой. Слово «человек» неопределенностью своего значения вызывает в уме какую-то обширную мысль, так что хотя из такого наименования и видна природа предмета, но им еще не обозначается действительно существующий и имеющий свое отличительное имя реальный объект. Но если к сущности (οὐσία) присоединить характерные индивидуальные особенности, то получится ипостась: ипостась, говорит святитель Василий, есть такое понятие, которое общее и неограниченное в некотором предмете определяет и описывает посредством указываемых особенностей. Таким образом, ипостась — определенный индивидуум, существующий отдельно (καθ’ ἕκαστον), который заключает в себе и обладает сущностью (οὐσία), но противополагается ей как частное общему. «Сущность и ипостась, — пишет святитель Василий, — имеют между собой такое же различие, какое есть между общим и отдельно взятым, например, между живым существом и некоторым человеком»;[149] «сущность к ипостаси имеет такое же отношение, как имеет общее к частному».[150]
Сущность Божия для природы человеческой непостижима и совершенно неизреченна. Ариане Аэций и Евномий утверждали, что при помощи диалектического метода человек может познать самую сущность Божества так, как знает ее Сам Бог. Поставив своей задачей точно определить сущность Отца, Евномий нашел, что такой сущностью является «нерожденность» Отца, или Его абсолютная самобытность… Нерожденность — как исключительно свойство Бога — несообщима другим сущностям. Так как сущность Сына — «рожденность», то Он не может быть из сущности Отца,[151] не единосущен Отцу, потому что это вводило бы деление в существо Божие, абсолютно простое, и не подобосущен, потому что рожденность не может быть подобна нерожденности. На основании общего словоупотребления и Священного Писания святитель Василий разъясняет, что сущность вещей постигается человеческим разумом по частям, а не воспринимается непосредственно, и выражается несколькими различными именами, из которых каждое определяет только один какой-либо признак. Такое же значение имеют и наименования, усвояемые Богу, как положительные — Святой, Благой и другие, так и отрицательные — Нерожденный, Бессмертный, Невидимый и т. п. Только из совокупности всех наименований возможно составить весьма слабое представление об образе Божием сравнительно с действительностью. Поэтому и термин «нерожденный» сам по себе не может быть совершенным и полным определением существа Божия; можно сказать, что существо Божие нерожденно, но нельзя утверждать, что нерожденность — существо Божие. Термином «нерожденный» указывается только происхождение или образ бытия чего-либо, но не определяется природа или существо. О парадоксальном утверждении Евномия, что он постиг самое существо Бога, святитель Василий говорит, что разум человеческий свидетельствует только бытие Божие, а не определяет, что есть Бог, и Священное Писание удостоверяет, что существо Божие непостижимо для человеческого разума и вообще для какого бы то ни было создания. Святитель Василий говорит о сообщимости Божественной природы посредством рождения и о равенстве Отца и Сына. Сын действительно и от вечности рожден, поскольку в Боге нет времени. Бог имеет в Себе отцовство, сораспростертое с Его вечностью, поэтому и Сын, предвечно Сущий и всегда Сущий, не начал быть когда-нибудь, но когда Отец, тогда и Сын. Сын не есть создание или творение, а, как рожденный от Отца, Он одной сущности с Ним и равного с Ним достоинства.
Отличительные свойства Ипостасей, то, что сообщает Им особый образ, святитель Василий Великий формулирует так. Отец
