Ты просто… тусовалась. Как и хотела.
В его голосе есть что-то похожее на благоговейный трепет, как будто я сделала что-то исключительное или что-то в этом роде. Я не исключение. Я — это просто я.
— Ммм, да. Было весело. Тим обыграл меня в карты, а твоя мама просто невероятна.
Ещё одно долгое молчание.
— Это из-за них ты сейчас здесь?
Его вопрос сбивает меня с толку. Фрагменты нашей ссоры всплывают у меня в голове. Когда он спросил, оправдывает ли его наличие брата-калеки. Неужели он думает, что я здесь, потому что мне его жаль?
— Нет… Но я все еще злюсь на тебя. Я имею в виду, что часть меня все понимает, но другая часть считает, что на звонок мне нужно не так уж много времени.
Он поворачивает голову, все еще сидя в той расслабленной позе и смотрит на меня. Я дрожу. Он такой красивый. Я не должна так думать, но думаю.
— Но ты все еще здесь? — За его вопросом кроется так много такого, чего я не понимаю, но все равно слышу.
— Я все еще здесь. — Мой ответ совпадает с его вопросом.
На стоянке позади нас останавливается машина. Буквально через секунду мимо проносится велосипед. Люди начинают появляться, а я этого не замечала. Теган встает.
— Давай. Пойдем прогуляемся. — Он протягивает руку, что довольно странно. Я имею в виду мило, но странно. У меня никогда раньше не было парня, который бы так делал. Это напоминает мне фильм или что-то в этом роде, но я отбрасываю эти мысли и позволяю ему помочь мне подняться. Когда он отпускает меня, я скучаю по его прикосновениям.
После того, как мы проходим несколько миль, он говорит:
— Ты тоже так и не извинилась.
Я в недоумении, за что я должна извиняться. Очевидно, он видит мое замешательство, потому что говорит:
— Потому что у меня есть брат-инвалид. Я не могу тебе точно сказать, сколько раз люди встречали Тимми, а потом говорили, что им жаль.
— Это отстой, не пойми меня неправильно, но он кажется счастливым. Уравновешенный и все такое.
Теган фыркает, но это не тот ответ, которого я ожидаю.
— Так и есть. Тимми классный парень. Это то, что делает все еще хуже.
— Да…
Теган прерывает меня прежде, чем я успеваю закончить.
— Слушай, я просто хочу еще раз извиниться за то, что не пришел на днях. Маме нужна была моя помощь, и я не хотел ничего говорить, потому что… Думаю, мне чертовски надоело, что это оправдание для всего, хорошего или плохого. Люди становятся странными, когда дело доходит до Тимми. Они либо жалеют нас и ходят на цыпочках, либо вообще не знают, как со всем этим справиться.
Это связь между нами, которой я никак не ожидала. Каждое его слово пробуждает что-то в моем сердце, потому что я чувствую то же самое. Я ненавижу жалость. Я думаю о том, как он отказался от моей помощи в тот первый день, о его взгляде, который он бросил.
— В тот первый день, когда я помогла, я не хотела, чтобы ты думал…
— Нет, нет. — Он останавливает меня рукой. — Ладно, может быть, отчасти, но это было другое. То, как ты просто так вмешалась, — он пожимает плечами. — Это было довольно круто. Не было той неловкости, понимаешь? Как будто ты чувствовала себя обязанной помочь, но в то же время думала, что его паралич может быть заразным. Я ненавижу это.
Мы снова начинаем идти.
— Вау, люди действительно так себя ведут? — Это не значит, что он прокаженный или что-то такое.
— Я не знаю. Похоже на то. Может быть, дело только во мне, и я чертовски чувствителен к этому, — он усмехается.
Желание признаться ему в чем-то тоже борется во мне, но не знаю, смогу ли я сказать.
— Так что да… спасибо. За все это. За помощь в тот день и за то, что потусовалась с ними, потому что хотела… Все, я закончил. Хватит с меня слезливой истории на всю жизнь.
Я принимаю часть его храбрости, поражённая тем, как он защищает свою семью.
— Это не слезливая история. Я понимаю… Я имею в виду, не совсем именно так. — Я изучаю землю, пока мы идем. — Звучит печально, но я эту историю понимаю.
— Кто? — спрашивает он.
— Все? — Мой смех фальшивый.
— Кто? — спрашивает он снова.
Откуда он знает? Может быть, главный вопрос в том, могу ли я рассказать ему?
— Я думала мы закончили со слезливыми историями?
— Нет. — Он качает головой. — Ты так просто не отделаешься. Всего одну историю, и мы покончим с этим. — Он касается моей руки своей и да, это вызывает у меня легкое головокружение.
Головокружение усиливается, потому что я говорю:
— В основном два человека. Парень из школы и… и моя мама.
Теган ругается себе под нос, но извинений не последовало. Как и жалости.
— Итак… как ты в итоге стал тренером? — Я делаю все, чтобы сменить тему. Плюс, есть так много вещей, которые я все еще хочу знать о нем. Почему он так усердно работает? Что случилось с Тимом? Кто их оставил, что заставляет его сомневаться в том, что люди хотят остаться?
— Тимми. Все сводится к нему. — Его голос звучит грустно. — Я просто стал все больше изучать человеческое тело. Оно может творить удивительные вещи, Аннабель Ли.
Опять это имя. Интересно, откуда оно взялось.
— Это единственное, что я могу делать, и я должен что-то сделать, понимаешь? Он мой брат, моя семья. — Теган ковыряет свою кутикулу, как будто нервничает. Я никогда раньше не видела, чтобы он нервничал. — Это моя работа — заботиться о нем, о них обоих, но о нем особенно. Когда я получу диплом, сделаю все возможное, чтобы помочь ему снова ходить.
Что-то внутри меня… меняется. Как будто мои глаза распахнулись, и теперь я вижу его. Я по-настоящему вижу, как будто в первый раз. Не великолепного, кокетливого парня, на которого девушки в спортзале пускают слюнки. Не того парня, что отказывается от помощи или раздражается, когда речь заходит о его брате или его состоянии. Нет, я вижу парня, который не дрогнул, когда увидел мой вес. Который боксировал со мной и смеялся, когда я его ударила. Парня, который сделает все, чтобы помочь людям. Людям вроде меня и Тима.
Единственное, что заставляет меня хотеть развернуться и бежать трусцой к своей машине и никогда не оглядываться назад, — это то, что я понимаю, насколько мне действительно нравится то,
