class="v">Ушло былое в преисподню
На срезе жизненном крутом
– Как, а? Сильно ведь! Но никак не могу закончить.
– Да, это сложно, но ничем помочь не могу. Попробуйте просто соединять вместе разные двустрочия. Есть ещё чего-нибудь?
– Да-а! Много, ёпэрэсэтэ! Само в голову по ночам лезет. Вот, например:
Ложусь я, словно сом, на дно,
Чтобы подумать о былом…
– Вот, это хорошее стихотворение, – слукавил я. Вам, да и мне тоже, есть о чём подумать, ёпэрэсэтэ.
Лисы из монтевидео
Заход в Монтевидео был плановый. Требовалось пополнить бункер, закупить свежие продукты и, конечно же, отдохнуть экипажу после месячного плавания.
На третий день увольнения наша группа, – а пускали нас на берег в те времена только в связке по три-четыре человека, – натолкнулась на цветочный магазин. Это был один из многих магазинов на шумной торговой улице. Совершенно случайно мы задержались перед его витриной, раздумывая, где бы присесть и отдохнуть, как перед нами не замедлила объявиться хозяйка. Услышав, что мы говорим по-русски, она приветливо улыбнулась:
– О! Паньство з Роен? Чем моге служич вам?
Мы были приятно удивлены.
– Землячка! – воскликнул вдруг Женя – наш 3-ий электромеханик и старший группы, – и широко расставил руки для объятий. Полячка со смехом отстранилась и, как бы принимая игру, погрозила Жене пухлым пальчиком:
– У меня муж ревнивый… А вы заходите в магазин, на улице так жарко. Она легко перешла на русский.
Цветы нам были, конечно, не нужны, а спрятаться от жары и сутолоки было в самый раз. Магазин оказался просторным, погруженным в приятный полумрак и прохладу, от растений в горшках исходили едва уловимые пряные флюиды.
– Меня зовут Марта, – представилась хозяйка, – присаживайтесь вот на эти стулья, а я сейчас пошлю за пивом.
Мы назвали свои имена, и она пожала нам руки: в ней ощущалась деловая хватка энергичной женщины.
– С какой стати она нас пивом поить будет? – забеспокоился Женя, – может потом за сервис расплачиваться придётся? Или ещё чего?..
На нём всё-таки лежал определённый груз ответственности за группу, за её моральный облик, и бесхитростные инструкции первого помощника капитана о постоянной бдительности и империалистических происках гвоздём сидели в его перегревшейся на солнце голове. Хозяйка уловила женино настроение, ласково улыбнулась и, выставив вперёд ладошку, по-философски приподняла свои подведённые тушью брови: мол, всё будет хорошо.
– Муж у Вас тоже поляк? – невпопад спросил Гена – третий член нашей группы.
– Поляк, – рассеянно ответила Марта, – мы с ним год назад взяли этот магазин…
– Ну, и как идут дела? – поддержал «светскую» беседу Женя.
– Банк дал нам ссуду под проценты. Кругом одни проценты! – сокрушалась наша новая знакомая, – но половину мы уже выплатили, слава Богу. Так что – дела идут… А вы сами из какого города будете?
– Мы из Ленинграда, – улыбчиво ответствовал Женя и добавил, обводя рукой нашу группу, – моряки…
– О! Ленинград красивый город. Нет, я не была в Ленинграде, – опередила Марта наш вопрос, – но я слышала о нём очень много, мне сестра рассказывала, она там жила до войны. А что вас интересует в Монтевидео? Может быть, какие покупки хотите сделать?
В это время прибежал мальчик-рассыльный с большой запотевшей бутылкой. Марта подала нам высокие стаканы, и мы стали пить пиво.
– Да, я тут собирался лисьих шкур купить жене на шубу, – сразу разоткровенничался Женя после первого большого глотка, – во-о-он в том магазине напротив, так хозяин цену заломил по две тыщи за штуку. И ни в какую не уступает. Говорит, иди, смотри, в других магазинах, там ещё дороже. А мне дюжину надо. Я подсчитал. Там у него из этих шкур шуба готовая висит, – ну, так к той вообще не подступиться, цена астрономическая, но шуба – высший класс. Ребята не дадут соврать.
– А знаете, пан Женя, я, наверное, смогу Вам помочь, – прервала его Марта, цепко вонзаясь зрачками в алчущего лисьих шкур моряка.
Женя скосил глаза и дурашливо приоткрыл рот: не ослышался ли?
– Я знаю этого старого еврея, он никогда дешевле не продаст, – стала пояснять свою мысль пани Марта, – но мы его обойдём. Сколько, вы говорите, он просит за шкурку?
Женя залпом допил своё пиво и залпом же выпалил:
– По две тыщи, гад ползучий, и не уступает при этом, хоть тресни.
– А Вам нужно двенадцать? Я правильно поняла?
Женя глубоко и с чувством икнул и отставил в сторону пустой стакан.
– Да, мне нужно двенадцать, а то и четырнадцать, для верности, – механически стал лопотать он, как под гипнозом, – а у меня всего 20 тысяч песо… И он машинально потрогал задний карман брюк, чтобы убедиться, что его «песы» на месте.
– Так, – деловито отреагировала Марта, прищурив глаза и сделав небольшую паузу, – попробуем договориться на 14 штук по… – она немножко подумала, – тысяча триста. Вас устроит?
…
– Я так и думала.
Марта опять послала куда-то мальчика, сказав ему что-то по-испански, но так членораздельно и внушительно, как будто он был из приюта для дефективных детей.
– Если за пивом, то я больше не буду, – сообщил мне на ухо Женя.
Марта стала обрисовывать ситуацию:
– У меня тут знакомый… У него есть такие шкурки. Попробуем его уговорить.
Она заложила в длинный мундштук сигарету, закурила, – Гена предупредительно поднёс горящую спичку, – и мы молча стали ждать. Мы просто сидели и ждали. Гена с тоской смотрел на пустую бутылку из-под пива. Чтобы как-то заполнить дурманную паузу, я решил задать изящно дымящей хозяйке вопрос:
– Что за шум у вас на улице?
Пани Марта оборотилась в сторону широкого витринного окна, где сквозь зелёную продукцию магазина, заслонившую почти всю витрину, проглядывало какое-то мельтешение человеческих тел, и время от времени проплывали длинные грузовики, в кузовах которых находились гомонящие люди.
– А! – это лодыри и бездельники, – в сердцах отмахнулась Марта, – требуют, чтобы им увеличили пособие.
– Безработные… – понимающе дополнил Женя.
– Бездельники! – настояла на своём хозяйка, – наверное, у вас в Ленинграде такого не увидишь?
– Нет, у нас всё чинно и благородно, и только по праздникам, организованно, – пояснил Гена, – на 1-ое Мая там, на 7-ое Ноября… У нас безработных нет. Все трудящиеся. Даже бездельники и лодыри вкалывают за милую душу и выражают свою солидарность с пролетариями всех стран – демонстрируют свою приверженность идеям коммунизма и братства народов. У нас месяц, попробуй, не поработай – тут же участковый ввалится узнать, на какие средства живёшь-проживаешь.
– Здесь всё по-другому, – пояснила Марта, – участковых в Южной Америке нет. Зато есть голодранцы латинос, которые
