спустя. Сложив на груди руки, неприязненно бросила:
- Ты еще здесь? Тебя Рома ждет.
Он решительно качнул головой.
- Подождет. Нам бы между собой для начала разобраться. Карин, что происходит? Ты ведешь себя так, будто мы злейшие враги… Мне приходится бросать работу и приезжать домой раньше, потому что я узнаю, что ты не пускаешь Ингу на кухню, твоя мама мешает ей спать, а вдобавок ее и Олесю пугает какой-то посторонний мужик, которого ты позвала…
Карина порывисто отвернулась. Он ясно ощутил - что-то обидело ее в его словах. Захотелось потянуться к ней, прижать к себе, умолять все объяснить…
Но между ними словно стена стояла.
Наконец она ответила:
- Просто умилительно, как ты заботишься о людях, едва появившихся в твоей жизни. Как веришь им на слово, как бросаешься спасать по первому зову, словно рыцарь в сияющих доспехах…
Она прервалась, сделала едва слышный вдох - он чутко уловил нервное движение ее плеч, и после паузы продолжила:
- А вот о нас с сыном ты не подумал. О том, каково нам будет жить в такой компании. О том, каково мне спать на полу…
Он протестующе тряхнул головой:
- Но я тебя никуда из спальни не гнал. Ты сама ушла к Ромке в комнату… Блин, Карин, да что я вообще сделал, что ты такое тут устроила? Я же вас не выгонял, не отказывался от вас, просто позволил остаться здесь непосторонним для меня людям…
Она порывисто обернулась. Губы исказились в презрительной усмешке, которая словно по сердцу резала. Никогда прежде она не смотрела на него так…
Так разочарованно.
- Ну надо же! - проговорила язвительно. - Ты нас не выгнал - вот это великодушие! Да ты же, выходит, просто благодетель какой-то! Мне тебе в ноги поклониться или словесных восторгов будет достаточно?
Ее сарказм причинял боль. Он и не знал, как это страшно, когда человек, который тебя обожал и боготворил, вдруг начинает смотреть на тебя совсем иными глазами…
И ты словно с небес на землю падаешь. Развенчанный, уничтоженный, жалкий…
- Я не это имел в виду, - откликнулся устало. - Я просто хотел сказать, что мне лишь нужно время, чтобы во всем разобраться, а ты уже начинаешь крушить и рушить все вокруг, словно мы… никто друг другу.
- Я? - изумилась она в ответ. - Я все рушу? Ну конечно! Это ведь я годами утаивала от тебя штамп в паспорте! Это у меня обнаружился еще один ребенок! Это мои родственники без спросу заявились к нам жить! Да как у тебя совести-то хватает после всего этого в чем-то меня попрекать?!
Вероятно, она была права. Он натворил столько всего, что теперь было и не отмыться. И все же…
Никак не мог понять: почему она так легко покромсала все, что их прежде связывало?..
- Если это все, что ты хотела сказать… - проговорил ровным тоном, поворачиваясь к двери.
- Не все, - ответила Карина и горечь в ее голосе мучила и обнадеживала одновременно. - Ты говоришь, что тебе нужно разобраться. Но мне уже по твоему поведению и так ясно, кто для тебя приоритет. Так, может, наконец просто скажешь это честно и прямо вслух?
- Я к сыну пойду. Он ждет.
Вот и все, что ему удалось выдавить из себя в ответ.
Потому что иного ответа у него не было.
Глава 21
- Ну привет.
Не без труда, но все же удалось натянуть на лицо улыбку, когда зашел в комнату сына. Ромка тут же вскинул на него глаза и отложил в сторону книгу, присутствие которой у него в руках уже было поразительным само по себе.
- Ты читал? - удивился Яков вслух.
Сын кивнул:
- Мама говорит, что читать полезно.
Вот оно что. Значит, ребенок тоже ощущал всю ненормальность нынешней обстановки и, видимо, пытался порадовать маму хотя бы так, как умел…
Внутри что-то кольнуло. Невольно всплыл в голове вопрос: а что сделал он, Яков, для женщины, с которой прожил семь с лишним лет? Что дал, помимо разочарования и боли?
Было стыдно. Но события так стремительно мчались одно за другим, что он за ними попросту не успевал. На работе творился бардак, дома развернулась целая война, и все чего-то от него хотели и требовали, а у него не было даже возможности обмыслить все случившееся. В голове до сих пор не укладывался даже тот простой факт, что у него есть дочь. И что Инга ее скрывала - по все еще неизвестной ему причине.
Он прошел в комнату, присел на новоприобретенный диван и сосредоточил внимание на сыне.
- Мама сказала, что ты хочешь поговорить, - начал без лишних предисловий.
Ромка кивнул - серьезно и строго, будто взрослый, и Яков отметил вдруг, насколько же вырос сын за последнее время.
Вспомнились слова Карины: «твой сын, который был с тобой с первых дней своей жизни…».
И это в самом деле было так. Ромка рос у него на глазах, день за днем, так быстро, что порой он и не замечал в нем перемен. А теперь перед ним словно иной мальчишка сидел - уже не тот, что любил карабкаться к нему на колени…
Похоже, Карина считала его, Якова, бесчувственным и безразличным. Равнодушным монстром. Но он не перестал любить сына только потому, что у него появилась дочь. Он просто… должен был понять, что происходит сейчас и произошло в прошлом, прежде, чем кого-то судить и казнить…
Хотелось застонать от мысли, что придется говорить еще и с Ингой. Все эти бесконечные разговоры со всеми вокруг страшно выматывали, но избежать этого было невозможно…
- Ну… спрашивай, - предложил он сыну, когда осознал вдруг стоявшее между ними молчание.
Ромка нахмурился, знакомым движением почесал нос и наконец проговорил:
- Кто эти люди, которые у нас живут? Мама сказала, это твои родственники.
Он усмехнулся находчивости Карины. Отрицать не стал:
- В каком-то смысле это так и есть. Девочка - Олеся - это моя дочь. А тетя Инга - ее мама.
Сын заметно побледнел от таких новостей, и сам Яков на миг растерялся: что делать теперь, что ему сказать?..
Но Ромка очнулся первым…
- Значит… у тебя есть не только я, - проговорил с болью. - Вы с мамой теперь разведетесь?
Захотелось горько усмехнуться. Разведетесь… А он ведь так и не женился на
