ничего, всё временно", – подумала Лариса, решив набраться терпения и впредь следить за своими эмоциями.
Женщины поднялись на второй этаж, где находилась детская. Роксана открыла дверь и пригласила Ларису войти. Альфия играла в посудку, разложив на полу множество пластмассовых ложечек, тарелочек и кастрюлек. Увидев маму, девочка быстро встала и побежала к ней, наступая голыми пятками на столовые приборы. Затем сильно обхватила тонкими ручонками Роксанино бедро и прижалась к нему всем телом. Ларису посетило чувство жалости и печали. Раньше Яранской как-то не приходилось общаться с мусульманскими детишками. Эта девочка, сразу видно было, отличалась от других детей. И дело не только в смуглой коже, волнистых чёрных волосах и черных глазках-пуговках, в которых было не различить тёмных зрачков. Изяществом востока веяло от этой утончённой девочки. Сама девочка, зарывшись в полы маминого халата, глухо спросила:
– Мамочка, кто эта тётя?
– Милая, это твоя новая няня.
И тут из под полов Роксаниного халата послышались безудержные рыдания. Лариса стояла, как столб, и не знала, что ей делать. Роксана с трудом оторвала девочку от своей ноги и взяла на руки. Она вытерла слёзы с её личика и поцеловала в лоб.
– Успокойся, милая. Ты же у меня умница. Вы подружитесь с тётей Ларисой.
– Мамочка! Не хочу я ни с кем дружиться! Разве нам плохо с тобой? – запричитала малышка, глотая слёзы.
– Мамочка занята, мамочка не может играть с тобой постоянно, – сказала Роксана. А Лариса заметила, что ей хочется поскорее выйти из комнаты, чтоб не наблюдать дочкину истерику, и она сдерживает себя изо всех сил, чтоб не повысить голос. Роксана спустила дочь с рук, подвела к няне и весьма трогательным голосом произнесла:
– Мамочка тебя любит, и очень по тебе скучает. Но пойми, родная, у мамы дела… – Роксана прижала к себе девочку, чмокнула в щёчку и обратилась к Ларисе:
– Дочь для меня самое родное существо. Я надеюсь, ты приложишь все усилия, чтоб найти с ней общий язык. Ещё тебе придётся иногда готовить ей. Ну в те дни, когда нет Вари, домработницы. Ну и так, прибрать по- мелочи… Ладненько? – Роксана улыбнулась.
– Конечно, – ответила Лариса, потупив взор. – А где я буду спать?
– Комната няни тут, рядом с детской. Готовить себе будешь сама, продукты Варя, когда приходит, закупает сразу на неделю. Я сама дома редко ем. И ещё: я не люблю шума. Играйте с ней в тихие игры. И в девять вечера отбой. В садик её отвозит водитель и он же забирает. Садик частный, элитный. Она должна быть хорошо одета и причёсана. За этим тоже тебе надо будет следить. Ну и, естественно, дочь не должна на тебя жаловаться. Надеюсь, это ясно?
– Да.
– Выходной у тебя воскресенье. Зарплата раз в две недели, сумма прописана в договоре. За провинности буду штрафовать. Без обид.
– Я поняла.
– И ещё, дорогуша. У меня кругом камеры. И по телефону много не болтать, увижу, что на трубке больше трёх минут висишь – оштрафую. Ты сюда работать пришла. Ясно?
– Да.
– Ну всё, вы тут знакомьтесь, я уезжаю до вечера.
– Мамочка, ты когда приедешь? Я с тобой спать буду! – взмолилась Альфия.
Но Роксана уже захлопнула дверь, не удостоив дочь ответом. Ей хотелось поскорее сбежать куда-нибудь из дома и побыть одной. Отдохнуть в каком-нибудь уютном местечке и обдумать планы на будущее. Вопрос с няней решился, слава богу. Попалась толстая хохлушка, тупая, как пробка. "Ненавижу раболепство. Аж противно, когда перед тобой так пресмыкаются. Ради денег на всё готовы, даже говно убирать", – подумала Роксана, вспомнив смиренное лицо своей новой служанки.
А на втором этаже дома Садыковых, в детской комнате Лариса Яранская сидела на маленькой кроватке и роняла слёзы на невинную детскую головку с двумя тугими косичками. Но её подопечная не замечала редких капель, падающих на её густые волосы, так как сама громко ревела в объятиях незнакомой женщины, которая пыталась говорить что-то ласковое и успокоительное невпопад. Ларису одолело чувство обиды за девочку и за себя саму, за то чувство унижения и беспомощности, которое пережила, и которое так впечаталось в её сознание и выкристаллизовалось в одну ёмкую и пугающую мысль: "Я уничтожу тебя, тварь". Так и уснули они обе ранним вечером в объятиях друг друга, скрючившись на детской кроватке одетые и некупаные, но уже не такие одинокие, как раньше.
Глава девятая
Потянулись долгие, напряженные дни работы в доме Садыковых. Ларисе казалось, что она попала в ад. Такого напряжения она ещё никогда не испытывала. Под прицелом видеокамер приходилось находиться почти двадцать четыре часа в сутки. Есть, готовить, заниматься с ребёнком, убираться и даже спать, так как в комнате няни тоже была видеокамера. Поначалу Лариса чуть не задохнулась от возмущения, увидев в углу потолка своей комнаты миниатюрный глазок. Пошла к Роксане, но та, предупредив вопрос, сразу уверила Ларису, что запись с камер не просматривается никем постоянно, а нужна лишь в случае возникновения экстраординарных событий, например кражи. Лариса осмелилась возразить, что в комнате няни итак нечего воровать, кроме её же личных вещей, на что хозяйка смилостивилась и пообещала отключить камеру. Но вот сделала ли она это на самом деле?
Единственное место, где Лариса немного отдыхала душой это была беседка в саду за домом. Долго здесь не посидишь, но позвонить родным можно было. Банковскую карту, которую Рамиль поручил выкрасть из его кабинета, Лариса заполучила буквально вчера. Просто повезло. Когда Роксаны не было дома она намеренно затеяла с Альфиёй азартную игру в прятки с беготнёй и догонялками. Носились по всему дому, резвились, девочка забегала во все комнаты и переворачивала всё вверх дном. Роксана, вернувшись домой, устроила Ларисе разнос за беспорядок, наказала вычитанием из заработка двух тысяч рублей и приказала вылизать дочиста весь дом. Лариса долго и искренне извинялась перед хозяйкой, затем принялась за уборку, и в кабинете Рамиля, вытирая пыль с секретера на котором неуклюже примостилась фотография бизнесмена в рамке с чёрной лентой, незаметно умыкнула несколько карточек из вороха бумаг (потом разберётся, которая нужная). В этот момент она стояла как раз спиной к камере, и, если повезёт, её манёвр окажется незамеченным.
Девочка была настоящей отрадой для Ларисы. Такая озорная и немного хулиганистая. Наверное, отец сильно баловал её, когда был жив. Хотя на её шалости невозможно было обижаться: такой она была милой и непосредственной… Но материнской любви явно не хватало девочке. Как только дома появлялась Роксана и соблаговоляла поиграть с ней, как та тут
