рапорт об этой истории в штабе округа долго не задержался и уже на следующий день был отправлен в Москву в управление КГБ.
По стечению обстоятельств в то время, когда Пузановский докладывал Максимову детали своей поездки в Елань, в Москве в управлении КГБ рапорт майора Мамота просматривал начальник аналитического отдела управления КГБ, полковник Коршунов. Это был грузный мужчина лет шестидесяти в роговых очках с толстыми стеклами. В управлении полковник слыл весьма незаурядной личностью. Здесь не было другого такого офицера, который распутывал бы настолько заковыристые преступления, порой даже не выходя из своего кабинета. А если уж у него не получалось разобраться в каком-то деле, он мог точно предположить, в каком направлении нужно вести поиск.
На столе перед Коршуновым лежала раскрытая папка, в которой виднелось несколько листов, сжатых канцелярской скрепкой. Полковник с сосредоточенным видом читал исписанные аккуратным почерком листы, потирая пальцами подбородок. Через некоторое время он закрыл папку и взялся за телефон.
— Майора Миненкова ко мне, — сняв трубку, ровным голосом произнес он.
Ровно через три минуты в дверь его кабинета постучали.
— Разрешите, товарищ полковник?
Возле входа стоял мужчина лет сорока под два метра ростом, худощавый, с острым подбородком и впалыми щеками. Кадык его сильно выступал на худой шее.
— Заходи, Миненков, присаживайся, — пригласил майора Коршунов.
Тот зашел в кабинет и присел возле стола полковника.
— Ты проводил проверку в связи с этим рапортом? — Он протянул майору тонкую папку, на обложке которой было написано: «Рапорт. Составитель: майор Мамот».
Миненков взглянул и тут же ответил:
— Так точно, предварительную проверку по этому рапорту я уже провел.
— И что можешь сказать?
— Если в общем, то суть состоит в следующем. Ленинградские милиционеры проводят следствие в связи с убийством неопознанного лица. Их интерес вызвала татуировка на плече трупа. По ходу следствия милиционерам удалось выйти на капитана Советской Армии Юрия Хомутова, имеющего татуировку, идентичную с той, что имеется на неопознанном трупе. Капитан Хомутов опознал наколку и передал ленинградским милиционерам список лиц с идентичными татуировками. Все девять человек, фигурирующие в этом списке, действующие сотрудники ГРУ. В связи с этим милиционеры отрабатывают версию, в основе которой лежит предположение, что их неопознанный труп — это один из этих девяти человек, фигурирующих в списке Хомутова. Соответственно, действующий сотрудник ГРУ, — сухо и монотонно произнес Миненков.
— Это я и сам уже прочел в рапорте, — махнул рукой Коршунов. — Ты мне доложи о результатах проведенной проверки.
— Мною проведена проверка, в результате которой выяснилось, что все люди из списка, составленного капитаном Хомутовым, живы. В данный момент ни об одном из этих людей по местам прохождения службы о несанкционированном отсутствии не сообщается, — так же безэмоционально произнес Миненков.
— То есть ты утверждаешь, что все девять человек, которым этот Хомутов сделал татуировки, живы-здоровы? — уточнил полковник. — А чей же труп, по-твоему, обнаружили доблестные сотрудники ленинградской милиции? — Коршунов вопросительно посмотрел на майора поверх очков. Он постучал тыльной стороной авторучки по столу.
Миненков хорошо знал полковника Коршунова и понимал, что этот стук авторучкой по столу не обещает ничего хорошего. Он внутренне напрягся.
— Трудно сказать… Возможно, этот Хомутов ошибся, — ответил Миненков.
— Ошибся? То есть за свою работу он принял исполнение другого человека? Миненков, ты это мне хочешь сказать?
— Возможно… — неуверенно произнес Миненков.
Коршунов резким движением снял очки и положил их на стол, потом, близоруко щурясь, подался корпусом вперед и посмотрел на Миненкова.
— Возможно? — тихо процедил Коршунов. Потом вдруг ударил ладонью по столу и произнес: — Невозможно!
Полковник встал из-за стола, прошелся из угла в угол с заложенными за спину руками и, остановившись напротив Миненкова, уже более спокойным тоном продолжил:
— Да пойми ты, майор, мы не имеем права допускать сомнений в нашем деле! Даже малейших сомнений! «Возможно» — это совершенно неправильный ответ! Ты должен все точно выяснить и доложить!
Коршунов снова прошелся по кабинету.
— А что касается этого дела, здесь тем более нужна точность. — Он взял со стола очки и надел их. — Представь, если действительно убит сотрудник ГРУ. А лично я почти на сто процентов уверен, что так оно и есть. Ты понимаешь, насколько это серьезно?! То есть убит не рядовой гражданин, а действующий сотрудник главного разведывательного управления. Ты понимаешь, черт возьми, как это важно — в кратчайшие сроки выяснить, кто его убил и с какой целью?! Это может иметь непосредственное отношение к безопасности нашей страны! Ты это сознаешь?!
— Да, товарищ полковник, сознаю, — подал голос Миненков, — но не понимаю, почему вы так уверены, что убит именно кто-то из того списка?
— Потому что я умею логически мыслить. А кроме того, обращать внимание на детали.
— Так объясните, товарищ полковник, что я пропустил в этом рапорте?
— Да ты пойми, что недостаточно просто прочитать сухие строчки рапорта. Нужно вдумчиво проанализировать сложившуюся ситуацию и постараться разобраться в ней, обращая внимание на все детали.
Миненков молча сидел, рассматривая кисти рук.
— Вот если бы ты, майор, проанализировал все нюансы в этом рапорте, а потом еще и запросил личное дело этого Хомутова, вот тогда ты ни за что не сказал бы, что, возможно, это ошибка. Вот тогда ты, так же, как и я, утверждал бы, что, скорее всего, убит именно кто-то из тех сотрудников ГРУ, которых перечислил Хомутов в своем списке.
— Виноват, товарищ полковник, — не поднимая глаз, произнес Миненков.
Коршунов сел на свое место и, не обращая внимания на извинения майора, продолжил:
— А я вот, кстати, запросил личное дело на этого капитана Хомутова, — продолжал полковник, — и обнаружил там много интересных деталей. Например, что капитан этот, кроме того, что спортсмен, еще и незаурядный художник и часто выставляет свои работы в местном доме офицеров.
Коршунов снова снял очки и положил их на стол.
— Понимаешь, он художник. А художник вряд ли перепутает свою работу с чужой. Это очень маловероятно.
Полковник внезапно потерял всякий интерес к Миненкову и, достав очередную папку из ящика стола, принялся листать ее. Потом вдруг посмотрел на майора и произнес:
— Свободен.
— Товарищ полковник, так что прикажете делать с этим рапортом?
Коршунов удивленно посмотрел на Миненкова.
— Как что? Вплотную занимайся делом! Пошли срочные запросы в каждую часть, где служат эти люди из списка Хомутова. Пусть каждый командир лично убедится и подтвердит, что человек этот жив и находится в расположении части. Лично. И тогда выяснится, кто из этих людей отсутствует и по какой причине. А в том, что кто-то из них отсутствует, я не сомневаюсь.
— Понял вас, товарищ полковник. Разрешите
