Мы хотим принести глубочайшие извинения за это неприятное недоразумение, мадам Инс. Можете быть уверены, это дело было рассмотрено на самом высоком уровне.
С видимым облегчением, мадам Инс поспешила за своими сопровождающими, даже не сказав ни слова Вильгельму и Хильде. Остальные наблюдали в мертвой тишине, нарушаемой только звоном цепей. Когда мадам Инс исчезла из вида, охранники повернулись к Вильгельму и Хильде, отделили их от других и, грубо толкая, повели в противоположную сторону: «Шагайте, шагайте. Туда, откуда пришли.»
– Но мы же никому не вредили, – умоляли Вильгельм и Хильда. – Мы же погибнем!
– Мне нет до этого дела! – буркнул охранник.
Рыбачка подождала, пока они завернули за угол и за ними захлопнулась дверь, затем выдохнула:
– Нет – есть!
Джонатан вздрогнул, подумав о судьбе, ожидавшей молодую пару и, может быть, его самого. Он взглянул на женщину:
– Так значит, каждый на этой цепи потому, что ему нельзя было работать?
Указывая на другой конец ряда, туда, где сидел юноша, зарыв голову в руки, она ответила:
– Если посмотришь туда, то он – исключение. Власти хотели заставить его записаться в солдаты. Он отказался, и его посадили на цепь вместе с нами.
Джонатан не мог рассмотреть лица молодого человека, но ему было непонятно, зачем отцам города потребовался кто-то такой молодой, чтобы воевать за них.
– Почему власти заставляли его быть солдатом?
Рыбачка прямо ответила Джонатану:
– Они говорят, что это – единственный способ защитить наше свободное общество.
Ее слова отозвались в ушах Джонатана металлическим звоном цепей.
– Защитить от кого?
– От тех, кто закует нас в цепи, – пристально посмотрела на него женщина.
Глава 25. Обман или помощь
На Базаре правительств комнат и коридоров было больше, чем в лабиринте. Джонатан бродил по коридорам, пока не почувствовал заманчивый аромат кофе и свежеиспеченного хлеба. Он пошел на запах и скоро вошел в большой зал, где несколько стариков и старушек спорили, сердито тряся кулаками. Некоторые держали друг друга за руки, поддерживая в плаче.
– Что случилось? – спросил Джонатан, глядя на огромную корзину в центре зала. Она почти достигала потолка. – Чем вы так расстроены?
Большинство стариков не обратило на него внимания, продолжая рыдать и жаловаться друг другу. Но один серьезный старичок встал и подошел к Джонатану:
– Этот безжалостный лорд, – проворчал он. – Он снова сделал это – он обдурил нас!
– А что он сделал?
– Много лет назад, – начал старик, печально качая головой. – Карло Понци рассказал нам о грандиозном плане, как защитить каждого от голода в старости. Здорово звучит, а?
Джонатан быстро кивнул.
– Да, и мы так думали. Эх! – раздраженно фыркнул старик. – Под страхом смерти каждый, кроме великого лорда Понци и его приближенных, был обязан еженедельно складывать кусок хлеба в эту гигантскую правительственную корзину. Те, кому исполнялось 65 и они уходили на пенсию, могли брать хлеб из корзины.
– Каждый, кроме великого лорда Понци и его чиновников? – повторил Джонатан.
– О, к ним относились особо, – откликнулся старик. – Еще больше хлеба нам приходилось складывать в отдельную корзину, приготовленную специально для них. Теперь я понимаю, почему они хотели отдельную корзину.
– Как это замечательно иметь хлеб в старости! – сказал Джонатан.
– Да уж! И мы так думали. Эта идея показалась такой замечательной – всегда был бы хлеб, чтобы накормить стариков. А поскольку мы все могли рассчитывать на большую правительственную корзину, многие перестали откладывать хлеб для себя, на будущее.
Его плечи опустились под тяжестью жизни. Мужчина разглядывал группу морщинистых старых людей. Он указал на одного старичка, сидевшего на скамейке неподалеку:
– Однажды мой друг Алан наблюдал, как люди складывали и забирали хлеб из большой корзины. Он подсчитал, что скоро в большой корзине не останется хлеба. Алан раньше работал бухгалтером. Он понял, что все просто: из корзины забирали больше хлеба, чем складывали – пока ничего не осталось. Конечно же, это нас встревожило. Мы тотчас же пошли к корзине и вскарабкались на нее. Это было не так-то просто, но мы не так слабы и слепы, как думают некоторые из этих молодых правителей. Так вот, мы заглянули вовнутрь и обнаружили, что продовольственная корзина почти пуста. Когда остальные узнали об этом, начались беспорядки. Мы сказали этому Понци, чтобы он побыстрее сделал что-нибудь и хлеб начал появляться в корзине, иначе он потеряет наши голоса на выборах!
– О, он, должно быть, был напуган.
– Напуган? Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь так суетился. Он знает, что мы сильны, стоит нас рассердить. Сперва он предложил давать старикам больше хлеба – пока не начались выборы. Затем, он бы брал больше хлеба у молодых рабочих – сразу же после выборов. Но эти ребята разгадали его замыслы и пришли в ярость. Самые молодые и самые смышленые сказали, что они хотят есть хлеб сейчас, а не ждать до старости. Кроме того, будущее может быть не таким, как его планировали. Большинство из них не доверяет политикам и не хочет позволить им контролировать их старость.
– Что он сделал после этого?
– Этот Понци всегда найдет подход. Он предложил всем подождать, пока им исполнится 70 и только тогда брать хлеб из корзины. Это разозлило тех, кто был близок к пенсионному возрасту и ожидал получить хлеб в 65, как было обещано. В конце концов, Понци выступил с блестящей идеей.
– Как раз вовремя! – воскликнул Джонатан.
– Как раз вовремя ко дню выборов. Понци пообещал всем все. Он будет давать больше старикам и брать меньше у молодых. Отлично! Пообещай больше за меньшее и – все счастливы!
Старик помолчал, стараясь увидеть, понимает ли Джонатан, к чему он клонит.
– Ловушка была в том, что куски хлеба будут меньше с каждым годом. Да уж! Кусочки хлеба будут такими маленькими, что скоро мы будем съедать по сто кусочков – и оставаться голодными.
– Грязные мошенники! – взорвался Алан. – Когда закончатся и эти кусочки, я думаю, они отпечатают картинки с хлебом, чтобы кормить нас.
Глава 26. Чья блестящая идея?
– Ура! Ура! –
