в голову. А Гейб понимал, что ты этого не одобришь, поэтому и не рассказал тебе о Кайле.
Анна устало убрала один из ключей в футляр. Если они придут к Итану Коннору с отрядом полиции и этой пластинкой, то он скажет, что во всем виноват покойный брат. Изготовление арниэлей долгий и сложный процесс, он при всем желании не смог бы создать и проработать действующую модель за неделю. Значит, отвечать придется покойнику, а с мертвецов невеликий спрос.
— Отец никогда бы на такое не пошел, — пробормотала Анна, чувствуя, как в носу начинает щипать, а глаза жечь. Только бы не расплакаться от всего этого… — Просто потому, что придумал арниэлей не для убийств, а для жизни.
— Он не отказывался создавать проституток для борделей, — парировал Дерек, — а раз так, то и убийцу бы создал, вопрос только в том, сколько ему за это заплатили, — он сделал паузу и добавил: — Именно так скажет твой дядюшка. И поверят ему, а не тебе. Гений создал искусственного убийцу и погиб от его руки.
Анна вздохнула. Выпрямилась.
— Что еще с ним нужно сделать?
— Ничего, — ответил Дерек. — Отдыхай. Я законсервирую его в одной из комнат.
* * *
Корабль королевы Марии носил гордое название “Непреклонный”. Уже много лет он стоял на рейде на Хассури, реке, которая протекала через столицу — когда-то корабль участвовал в Войне семи государей, а потом ходил в кругосветное путешествие с Малым морским корпусом, но эти славные времена были позади, и теперь он стал памятником самому себе, ржавел и гнил. Когда-то о нем, легком, почти парящем над водой, говорили: “Так хорош, что трудно лучше”, но теперь “Непреклонный” казался лишь дряхлой развалиной. Мертвецом, который забыл, что умер.
Снег, который утих ночью, утром повалил с утроенной силой. Все размазывалось, таяло в белизне, и Дерек вдруг подумал: хоть бы мороз. Тогда это белое и чистое не станет расквашиваться под ногами, оно застынет, обретет все оттенки синего и сиреневого, и золото фонарей, которое расплескается вечером по ветвям, превратит город в сказочные чертоги… Оставив Анну в своей квартире, где соседи уже починили дверь, он шел сквозь метель и думал, что место для встречи выбрано идеально. Набережная Хассури в этом месте была прямой, как стрела, спрятаться было негде, и если Джон придет на встречу, то Дерек увидит издалека и его, и возможных нападающих.
В десять утра он зашел в маленькое кафе напротив корабля — взял большую чашку кофе и бутерброд с сыром и ветчиной и сел в дальнем углу так, чтобы видеть “Непреклонный”. Кафе было из приличных: здесь к посетителям подходила официантка в клетчатом платье и кружевном фартуке, а в воздухе не витало ароматов с кухни. Столица жила своей обычной жизнью: немногочисленные курсистки в темных пальто и белых шляпках шли на занятия в педагогический колледж, заливисто смеясь и перебрасываясь снежками, проезжали экипажи, спешили на службу припоздавшие чиновники и почтальоны с ярко-желтыми сумками на боках торопились разнести письма.
Джона не было.
Дерек съел бутерброд, заказал еще кофе и взял газету — “Хаомийские новости” были бесплатны и лежали на каждом столе. На четвертой странице хвалили комический талант Анжелины Л-четыре, которая готовилась к роли Розины в скорой премьере “Сельской кокетки”.
Изящные часы на стене показали половину двенадцатого. Джон просто обязан был прийти раньше — бросить взгляд на место встречи, понять, откуда могут нанести удар. Если ты скрываешься, то должен быть осторожен и не приходить минута в минуту туда, где тебя ждет тот, кто пообещал снять кожу с твоей хозяйки.
Неужели ему все равно?
— Еще кофе? — официантка смотрела на Дерека с вполне определенным кокетством. От кофе он отказался и, когда часы показали без одной минуты полдень, расплатился и вышел на улицу.
Длинная стрела набережной летела сквозь снег, и никто, хотя бы отдаленно похожий на Джона А-один, не появился на ней. Дерек неторопливо прошел взад-вперед мимо “Непреклонного”, стараясь не смотреть по сторонам слишком уж откровенно. Нет, к нему никто не спешил. По дороге ехали экипажи, разбрызгивая грязный снег из-под колес и копыт, прошла гуляющая парочка, и кавалер так и пел своей даме, что отвезет ее на лекийские пляжи, дворник махал своей метлой, понимая, как напрасен его труд в метель…
Дворник. Когда Дерек сидел в кафе, его еще не было на набережной — он перешел дорогу от крохотной старой церквушки несколько минут назад.
Дерек прикрыл глаза, повел запястьями, оживляя метательные ножи, и небрежным шагом гуляющего светского человека пошел прочь от “Непреклонного” в сторону дворника. Высоченный мужчина в тулупе и перчатках, с растрепанной бородищей и шапке, надвинутой чуть ли не до бровей — Дерек узнал эту бороду, вчера она украшала дядюшку одной из невест Мишеля. Такие же рыжеватые завитки, такой же, в общем-то неухоженный вид. Джон А-один махал метлой, напевая народную песенку о девице под яблоней — когда Дерек приблизился, он негромко спросил:
— Анна жива?
Дерек остановился. Арниэль смотрел на него цепко и пристально; впрочем, сейчас, в перчатках, которые закрывали рисунок на ладонях, одежде и гриме, он ничем не напоминал арниэля. Обычный человек — пройдешь мимо такого и не вспомнишь, что видел.
— Жива, — ответил он, некстати вспомнив, как ночью спускался в бесконечный подвал Кастерли, чтобы вытащить Анну. — И будет жить… пока я этого хочу.
Джон кивнул, одарив Дерека очень неприятным взглядом исподлобья. Снова взмахнул метлой, посмотрел так, словно прикидывал, как бы побыстрее выпустить кишки из инквизиторской сволочи, которая осмелилась держать Анну взаперти.
— Я не убивал Гейба Коннора, — глухо произнес он. — Когда я уходил из дома, то Гейб еще был жив.
— Я знаю, — кивнул Дерек. — Вы невиновны, и я могу это доказать. Вам больше незачем скрываться.
Джон усмехнулся. Провел ладонью по бороде, словно хотел проверить: не отклеилась ли?
— Вы ничего не знаете, господин старший следователь, — откликнулся он. — Передайте Анне, что я… люблю ее. И не могу вернуться. Мое возвращение способно ее убить.
Дерек понимающе кивнул, и ему на мгновение сделалось очень тоскливо. Что могла эта кукла знать о любви? Джон А-один просто имитировал поведение людей в разных обстоятельствах. То, что он сказал, могло бы прозвучать со сцены.
— Вы как-то связаны с документами Гейба Коннора, — сказал Дерек. Дьявольщина, этот Джон прекрасно замаскировался, но сейчас они привлекали внимание. — Вы знаете, где они.
Джон кивнул.
— Нет, барин, я уж тут который день мету, а портсигара вашего не находил, — ответил он с чеканным северным выговором — мимо
