Книга Камень. Книга 9 - Станислав Николаевич Минин

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81

Короткий отдых, и сосредоточение внимания на обликах в пещере…

* * *

Людовику и так было не по себе от тех непонятных волн силы, которые исходили от замершего Алексея, а тут еще принц резко повернулся и глубоким голосом сообщил князю Пожарскому:

— Ваше превосходительство, докладываю, что пятеро караульных находятся вне игры, иных источников опасности не наблюдаю. Внутри пещеры порядка тридцати обликов, признаков тревоги не обнаружено.

— Принято, — кивнул как ни в чем не бывало князь. — Внимание всем! Обезвреживание караульных отменяется. Алексей, слушай новую вводную. Остаешься снаружи и контролируешь вместе с Белобородовым и группой Кузьмина прилегающую территорию. Остальные бойцы действуют по ранее утвержденному плану. Еще раз напоминаю: работаем аккуратно, наглухо никого не гасим. Вперед!

Переход на темп… Рывок… Падающая от невеликого усилия бетонная секция забора… Опять рывок под звук сработавшей сирены, заветная калитка в огромных воротах входа в пещеру срывается с петель и с грохотом отлетает в сторону…

Глаза медленно привыкают к дежурному освещению, вся надежда на чуйку, которая не подводит — локоть правой руки без промаха проминает чей-то доспех…

Не останавливаться и держать правый фланг, левый фланг сейчас зачищает шедший сразу за ним Володя Романов. Центр за Людовиком-младшим и Алексом Романовым, а хвосты должны подчищать Романовы-младшие и князь Пожарский.

Еще одна цель, выскочившая из бокового помещения, еще одна, еще…

Король не старался уворачиваться от ударов швейцарцев — доспех позволял выдерживать и не такое — и двигался с настойчивостью носорога, снося порой перегородки из камня, ломая мебель и успевая при этом укладывать на бетонный пол замешкавшихся обитателей пещеры. Уловив чуйкой некую неправильность, Людовик проигнорировал несколько целей, оставив их набегающим сзади коллегам, и рванул к кирпичной стене, стоящей перпендикулярно направлению его движения.

— Володя, сносим! — буркнул он в гарнитуру рации.

— Принял.

Стена, а за ней и плиты перекрытия после усилий короля и великого принца с грохотом обрушились вниз, подняв густое облако пыли. За плитами стали обрушаться боковые стены вместе с верхним сводом. Сколько именно швейцарцев оказалось под завалами, было непонятно, но, судя по крикам, не меньше десятка.

— Достаточно, — буркнул в гарнитуру Людовик. — Уходим.

— Принято.

— Принято.

— Принято.

Выбравшись из пещеры, король инстинктивно охлопал себя, избавляясь от несуществующей пыли, и заметил, как споро младшие Романовы вешают на бетонные секции забора флаги России и Франции.

— Государь, — к нему подошел Пожарский, — не желаете ли?.. — князь указывал на большой навес в углу площадки, под которым с одной стороны выстроились в два ряда военные автомобили, а с другой — снегоходы и снегоуборочная техника.

— С огромным нашим удовольствием, генерал!

Несколько огненных сфер метнулись под навес, и техника вспыхнула. Однако долго Людовику на происходящее любоваться не позволили — Пожарский неуловимо изменившимся тоном громко скомандовал:

— Уходим!

Уже в лесу король позволил себе улыбнуться и прошептать:

— Как же мне этого не хватало!..

Глава 4

Внешний вид французских вертушек, когда мы к ним вернулись, неуловимо изменился — на бортах появились огромные белые лилии, герб рода Бурбонов. И это было логично — тайный этап операции практически закончился, наступал этап демонстративной публичности.

— Грузимся! — на всю поляну крикнул дед Михаил. — Кто последний на борт залезет, тому трое суток ареста!

Желающих получить трое суток ареста, понятно, не было, но и без этого все оперативно загрузились в вертолеты.

Утверждение, что возвращение домой порой бывает опаснее самой сложной операции, накрепко вдолбленное мне воспитателем еще в детстве, расслабиться не позволяло, и я продолжал из последних сил контролировать окружающее пространство и при отходе с базы швейцарцев, и во время полета, пока мы не удалились от границы на приличное расстояние. Находясь на легком варианте темпа, я чуял и общее напряжение в обоих вертолетах, один только король Франции излучал эмоции общего подъема и удовлетворения. И действительно, слегка суетливая моторика старика при общении с сыном и Бланзаком, осанка, приобретшая не просто горделивость, а откровенно вызывающий характер; общий эмоциональный фон, свидетельствующий о желании повелевать, властвовать и унижать. Короче, царственный старикан чувствует себя сейчас на вершине пищевой цепочки, этаким реальным альфа-самцом, единственным и неповторимым вожаком стаи.

— Еще один адреналиновый наркоман выискался, — подумал мельком я. — Как бы он на этом своем эмоциональном подъеме чего-нибудь в Женеве не выкинул…

Отслеживал и Ванюшу с батюшками — они тоже не думали расслабляться и фонили во всех диапазонах. Особенно выделялся Кузьмин — его внимание стало явно мощнее и плотнее, лишилось прежней грубости и прямолинейности, приобретя свойства некоторой мягкости и текучести. Скачки в амплитуде Ваниного внимания списал на недавнее правило и адаптацию организма колдуна к возросшим силам и мысленно усмехнулся, заметив, что батюшки теперь с опаской поглядывают не только в мою сторону, но и в сторону Кузьмина.

Как задремал на плече деда Михаила, не заметил и сам, а очухался только после очередного виража, заложенного французскими пилотами, решившими еще раз продемонстрировать нам красоты Альп…

На Женеву вертолеты «заходили» с запада, со стороны Франции, и пилоты, пролетев над пригородом и оставив центр одного из самых крупных городов Швейцарии справа от себя, сначала дали нам возможность рассмотреть Женевское озеро с высоты, потом снизились, и мы понеслись в каких-то десяти метрах над водной гладью. Полетав так минут пять-семь и попугав катера и яхты, пилоты получили от Бланзака очередное указание, и вертолеты вновь стали набирать высоту, разворачиваясь по широкому кругу обратно на запад.

За эти полчаса я успел окончательно прийти в себя и даже нашел силы указать на отрывающиеся из иллюминатора красоты деду Михаилу, рядом с которым устроился после отлета из Аршана.

— Ляпота! — прокричал я.

Старик, ненавидевший вертушки, только отмахнулся:

— Красивее видали! Слава тебе, Господи, скоро сядем, Лешка. Чтобы я еще раз трезвым передвигался на этих консервных банках! Да ни в жизнь! В Монако полечу только с литровой фляжкой коньяка! — дед наклонился ко мне. — Ты как, отошел?

— Ага, отошел, — кивнул я.

— Полный отчет в гостинице.

— Есть, ваше высокопревосходительство…

На вертолетную площадку отеля «Ритц-Карлтон» вертушки буквально «упали», мы быстро похватали сумки с одеждой и выскочили наружу, где нас уже ожидал «комитет по торжественной встрече» — десяток и не подумавших кланяться мужчин в строгих костюмах, точно имеющих отношение к охране французского короля, а за ними согнувшийся в поклоне персонал гостиницы. Из окон номеров, выходивших на вертолетную площадку, уже выглядывали любопытные лица, и у постояльцев «Ритц-Карлтона» при виде королевских лилий на бортах вертушек не должно было

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81