— Я разделяю ваше мнение, — холодно заметил Рагенэль. — Но что вы здесь делаете, кто вы?
Незнакомец коснулся шляпы стволом одного из пистолетов; этот жест мог сойти за приветствие.
— Люди называют меня капитан Кураж, — ответил он. — Я — король всех воров в королевстве…
— Мое самое большое богатство в книгах, — сказал Рагенэль, широким жестом обводя стены, сплошь заставленные полками с книгами. — Что касается моего кошелька…
— Я не посягаю ни на ваш кошелек… ни на кошелек вашего гостя. Мне нужно имя…
— О чем вы говорите? Чье имя?
— Имя убийцы, о ком вы говорили. Я уверен, что вы узнали имя убийцы в тот день, когда вас арестовали вместо него. Последняя его жертва была моей любовницей…
— И вы позволяли ей ловить клиентов в темных улицах на берегу реки? Мне кажется, имя Кураж вы носите незаслуженно!
— Она была упрямая женщина. Любой ценой она хотела добраться до улицы Пти-Мюск, к подруге, которая нуждалась в помощи. И нарвалась на преступника с восковой печаткой. Я поклялся, что разделаюсь с ним. Но прежде мне надо узнать его имя!
— Назвать имя преступника означало бы оказать вам самую плохую услугу…
— Это уж моя забота! Наверно, это важная шишка, если, как я только что слышал, сам кардинал защищает его и позволяет ему… эти причуды. Но будь он даже родным братом кардинала или начальником полиции собственной персоной, я его убью… Убью особенным образом!
— Опомнитесь! — вскричал Теофраст Ренодо. — Вы хоть знаете, чем вам это грозит?
Капитан Кураж подошел к газетчику, пристально вгляделся в его вытянутое лицо, которое стало таким же серым, как его седая борода, и снова рассмеялся.
— Значит, это он? Подобная мысль приходила мне в голову, но я нуждался в подтверждении. Большое вам спасибо, сударь! Вы очень помогли мне.
— Но я ничего не сказал! — простонал Теофраст, испуганный тем, что нарушил данное кардиналу слово.
Видя перепуганную физиономию своего друга, Персеваль решил вмешаться.
— Вы ничего не сказали, верно… Но я не давал никому никаких клятв, и посему я заявляю: убийца — Лафма!
— Отлично! Вы откровенный человек… Но скажите мне, если и у вас есть счеты к этому типу, почему же вы даже не пытаетесь ему отомстить?
— Потому что одна особа, которая мне очень дорога, может пострадать от этого. Кстати, должен вас предупредить: кто посягнет на жизнь столь нужного кардиналу слуги, будет казнен.
— Когда-нибудь это все равно случится, но они не смогут меня повесить дважды, не так ли? — ухмыльнулся разбойник.
— Безусловно, но постарайтесь никого не увлечь с собой на виселицу и не питайте сомнений насчет того, кто будет вашим палачом. Вы знаете, что принц был вынужден дать слово кардиналу не трогать Лафма, пока жив Ришелье?
Внезапное молчание под маской обнаружило невидимое удивление.
— И всего-то? — наконец присвистнул капитан Кураж. — Остается уточнить, о каком принце речь? Есть такие, кого я совсем не уважаю…
— Это герцог де Бофор!
— А, тогда дело другое! Этот мне по душе… Ну что ж, господа, благодарю за сведения и за то, что предупредили меня! Имею честь откланяться!
Так и не сняв маску, капитан Кураж отвесил изящный поклон, подметая пол перьями шляпы. Его густые, черные и курчавые волосы рассыпались по плечам. После чего он исчез так же бесшумно, как и появился.
— Вы полагаете, что мы должны были назвать ему имя? — с упреком произнес Ренодо. — Это может быть опасно!
Персеваль улыбнулся, наполнил вином два бокала и подал один из них гостю со словами:
— Разве вы забыли, что до известного нашего с вами злоключения мы хотели пойти на один из Дворов Чудес, чтобы просить помощи у Великого Кесра? Не станем жалеть о том, что Двор Чудес сам явился к нам.
— Вы думаете, этот человек и есть их главарь?
— Он сам назвался королем воров Франции. По-моему, это весьма значительный титул… А теперь пойдемте посмотрим, как там Николь и Пьеро. Я предполагаю, что мы найдем их связанными.
Николь и Пьеро действительно были связаны, ибо капитан Кураж приходил не один; но пленники в один голос заявили, что с ними обходились не грубо и что загадочный незнакомец держал себя довольно учтиво.
— Он сам проверил, не слишком ли туго завязаны веревки, — возбужденно говорила Николь, — и даже потрепал меня по щеке, назвав красоткой!
— Надеюсь, вы не станете нас уверять, что он дворянин? — с иронией спросил Ренодо.
— Я знавала не столь учтивых дворян! А о слугах закона вообще говорить нечего! — возразила Николь, которая, увы, не могла похвалиться доброжелателями своего друга, полицейского сержанта Дезормо…
Персеваль велел Пьеро принести дров, чтобы поддержать огонь в камине. Он не решился высказать вслух свои предположения. Был ли незнакомец дворянином? Почему бы и нет? Голос и манеры странного гостя позволяли это предположить, и в конце концов, одному Богу ведомо, кому может быть выгодно погрузиться в клоаку Двора Чудес!
Спустя три дня, в четверг, — в этот день выходила «Газетт де Франс», — парижане узнали, что начальник полиции города, подвергшийся нападению поздно вечером, когда возвращался домой, спасся лишь благодаря вмешательству ночного дозора. Легкая рана, полученная при нападении, не помешала начальнику полиции отправиться с поручением в Нормандию к маршалу де Гасьону.
— Дурак! Ничего у него не вышло, — проворчал Персеваль, чуть было не скомкав драгоценную газету, которую его друг Теофраст доставил лично.
— Он слишком быстро решил действовать. Подобное покушение надо было тщательно подготовить. А теперь…
— Теперь Лафма станет остерегаться! Только бы господин де Бофор не пострадал от этой неудачи!
— Не думаю. Насколько мне известно, кардинал получил от капитана Куража высокопарное письмо, настоящий вызов Лафма; в нем он уверяет, что у него не будет ни сна, ни покоя, пока начальник полиции смеет дышать воздухом Господа Бога!
— Как вы это узнали?
— Мне сказал об этом его преосвященство. Кардинал строго-настрого запретил мне сообщать что-либо об этом в «Газетт де Франс». Он опасается, что капитан завоюет симпатии простых людей и войдет в легенду.
— Отлично, это уже обнадеживает! Значит, его светлости Франсуа де Бофору бояться нечего…
— В отличие от вас я не столь уверен в том, что под маской скрывается именно он. Но могу согласиться с вами, что подобное сумасбродство очень на него похоже… О, открыто на него не нападут, но однажды кардинал может устроить ему свою ловушку. Ришелье решительно не выносит семью Вандомов, а герцога особенно. Герцог ведь так обаятелен! А кому это может понравиться? Только дамам…
