Мы, конечно, не каждый день работали, поэтому закончили только к сентябрю. А потом, как Вы понимаете, появились другие заботы.
В субботу после обеда я пришел к Вовчику и говорю:
– Вован! Я хочу шкатулку у тебя выкупить. Мне она, понимаешь, как раз сегодня очень нужна. Вот сто долларов. Нормально, Григорий?
– Отлично, Константин, – подхватывает Вовчик. – Только шкатулки у меня нет. Я бабке ее обратно отнес.
– А она теперь отдаст за 100 баксов? У меня больше нет.
– Отдаст, конечно, только рада будет. Сам сходишь, или мне с тобой тащиться?
– Тащись! Тебе полезно от обеденного стола оторваться. А то потом тебя самого вместо ядра толкать начнут.
А дверь нам открыла не Вовкина бабушка, и даже не тетка, а Люська. Ее у нас зовут "Там-там", это вроде как по английски звучит "Мальчик-с-пальчик". Уж не знаю, откуда кличка прилипла, но она сама виновата: сама маленькая, одета всегда как мальчик, и стрижка короткая. Она на два года младше нас с Вованом, и поет в нашем ансамбле. Здорово поет, честно говоря.
– Люська, ты что здесь делаешь? – спрашиваю.
– Что делаешь, что делаешь. Живу я здесь! – отвечает Люська.
Тут Вовчик вмешался:
– Конь, а ты что, не знал? Люська моя сестра двоюродная. Она тут с мамой и бабушкой живет. Люсь, а баба Света дома?
– Ну ты, братик, спросил! – всплеснула Люрька руками. – Это когда ж она из дома выходила? А вы зачем пришли?
– Дело у нас, – говорит Вован. – Важное, срочное и прибыльное. Чего гостей на пороге то держишь?
Мы прошли в квартиру. Вовчик рассказал бабке, что я решил выкупить шкатулку за сто долларов. Та очень обрадовалась, и все причитала: "Так много, так много…" Так что мне стыдно стало, что больше заплатить не могу. Люська без конца расспрашивала, зачем мне шкатулка. Узнав, что для подарка, совсем забодала: кому, зачем да почему? Пришлось ей рассказать, как любопытной Варваре на базаре нос прищемили.
Потом я торжественно вручил бабуле 100 долларов, и положив шкатулку в пакет, пошел к Виточке в гости.
Точность – вежливость королей. И хоть я не король, но решил быть очень точным. Так что погулял еще немного вокруг Викиного дома, и ровно в восемь позвонил в ее дверь. Виточка открыла сразу, как будто за дверью ждала. Ну что сказать? Красавица – она и есть красавица. Даже когда в халатике и с чалмой на голове.
– Зравствуй, Вика! – говорю. – У меня подарок для тебя есть.
И вручил ей пакет. Вика взяла пакет, сказала: "Ты проходи, я сейчас, только в порядок себя приведу" В квартире было тихо. Я прошел в комнату. Огромный зал, как вся наша квартира. Красивые диваны, покрытые светло-серой кожей, плоский телеэкран, большой, как окно. В углу – я даже глаза протер, – пианино, точно как то, что у нас когда-то было. С подсвечниками. На полу паркет наборной, такой красивый, что я подумал: шкатулочка – то моя убого здесь смотреться будет. А в зале тихо. И никого.
– Я что, первый пришел? – спрашиваю.
Слышу – "Ох!" Оборачиваюсь: из прихожей вплывает (другого слова не подберешь) Виточка.
На ней что-то такое золотисто-прозрачное. Ну, вы наверняка в американских фильмах такое видели на всяких суперзвездах. А тут, – вот оно, рядом. Ну, и вся она… Э, я бы сыграл, а вот сказать не могу. И в руках держит шкатулку.
Говорит: "Подержи!" и выходит из комнаты. А через минуту возвращается с точно такой же шкатулкой, только потертой и поцарапанной.
– Эта шкатулка для нашей семьи очень много значит, – говорит Виточка. И голос у нее при этом очень странно дрожит. – Ее очень много лет назад дедушка подарил бабушке. Он потом на войне погиб. А теперь ты даришь. Ты даже не понимаешь…
Потом она встряхнула головой и сказала:
– А гости уже все пришли. Других не будет.
4 Библия от Шарика
1.
Вначале было слово. И слово было у Хозяина, и слово было непечатно, ибо вбухал Хозяин большие бабки в землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над пустырем, и Дух нестерпимый носился над сточною канавой.
И сказал Хозяин: «Да будет свет!» И отстегнул электрикам. И стал свет.
И увидел Хозяин свет, что он хорош, и достал бутылку Немирова, и раздавил ее с электриками. И был вечер, и было утро: день один.
И сказал Хозяин: да будет твердь посреди земли, и да отделяет она землю от земли. И отслюнявил плотникам. И стало так. И отделил землю, которая внутри, от земли, которая снаружи, за твердью. И землю, которая внутри назвал двором, и землю, которая снаружи – улицей. И стало так. И назвал Хозяин твердь забором. И увидел Хозяин, что это хорошо, и достал три бутылки Немирова, и забухал с плотниками. И был вечер, и было утро с небольшой головной болью: день второй.
И сказал Хозяин: да соберется вода, которая воняет, в одно место, и да явится суша и вода чистая. И забашлял слесарям. И стало так. И собралась вода вонючая в свои места, и явилась суша. И потекла из трубы вода чистая. И назвал Хозяин собрание вонючих вод канализацией, а источник воды чистой водопроводом. И увидел Хозяин, что это хорошо.
И сказал Хозяин: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле. И отшуршал колхозному агроному. И стало так.
И произвела земля зелень, траву, чтобы на ней лежать, и дерево со стволом, чтобы поднимать на него лапку. И увидел Хозяин, что это хорошо. И достал три бутылки Немирова, и размочил их с агрономом, а слесарям и стакана не налил.
И был вечер, и было утро с головной болью: день третий.
И сказал Хозяин: да будут столбы над забором для светильников и для сигнализации, и да будет фундамент, и стены, и крыша – дом жилой. И открошил строителям. И пил со строителями Немиров, так, что потерял счет дням и ночам. И стал дом.
И увидел Хозяин, что это хорошо. И был вечер, и было утро со всеми признаками похмелья.
И сказал Хозяин: да поселятся птицы в птичнике, и сядут они на тверди, которая есть забор, и на деревьях, чтобы гадить и удобрять землю. И заказал по каталогу всякую птицу пернатую по роду ее. И благословил их Хозяин, говоря: плодитесь и размножайтесь, и рыбки пусть заполнят аквариум, и птицы
