особого успеха. Будь я в адеквате, может что-то ему и посоветовал. Но я глупо смотрел, как эльф сюсюкает с Пончиком, и никаких решений проблемы не предлагал.
— Ой! — вскрикнул вдруг Оливер отдернув руку. На кончике указательного пальца выступила капелька крови. Паршивец его укусил!
— Прекратите уже это безобразие, — велел Грос, — для первой демонстрации переместите что-нибудь другое.
Что ж, ничего больше пока и не оставалось. Нужно найти крысу посговорчивее на следующий раз! Я взял из вазы с фруктами, обитавшей на столе, самый крупный апельсин и разместил его на площадке в центре модуля. Затем ввел команду на клавиатуре. Дисплей отобразил ход процесса. Генерация волн запущена!
Стенки телепорта завибрировали, голубые лучи ударили в площадку, где лежал апельсин, собравшись в один пучок… Это было очень красиво, но неправильно! Должен создаваться купол, согласно всем нашим расчетам! Апельсиновая мякоть брызнула во все стороны, оранжевый сок потек по стенкам капсулы и по нашим лицам. Свежий цитрусовый запах наполнял лабораторию. А потом случилось совсем уж несусветное. Три апельсиновых косточки, прилипшие к основе, треснули и сквозь тонкую кожицу тут же проклюнулись зеленые ниточки ростков. Через несколько минут перед нами уже было что-то вроде апельсиновой рассады.
Пончик влез на стул и оттуда взирал на меня с осуждением и явным превосходством.
— Что это за чертовщина? — растерянно спросил Грос.
Ответа на его вопрос у меня не было. Устройство, которое я вчера сам лично запрограммировал на перемещение живых объектов, вместо этого почему-то выращивало апельсины.
Глава 10. После провала
Альберт
После неудачного опыта мне нужно было отвлечься, почувствовать ветер и скорость. Я машинально извинился перед Гросом, Оливером и даже Пончиком, который смотрел на меня особенно неодобрительно, и вышел из лаборатории, не взяв куртку. Да и зачем она мне? Даже не поглядев на Аврору, которая что-то кричала мне вслед, я выбежал на улицу. Еле вытерпел, чтобы не сделать то, что мне хотелось больше всего, чуть ли не у самого порога. Но нет, ветхое здание не выдержит удара драконьим хвостом. И только удалившись на приличное расстояние от жилого квартала, забравшись на высокий холм, я позволил себе расслабиться. Закрыв глаза, раскинул руки в стороны, глубоко вдохнул, чувствуя, как внутри меня словно раскручивается туго сжатая пружина, наливаясь огнем. Совсем скоро этот огонь вырвется на свободу.
Мои конечности интенсивно вытягивались, обрастая темно-красной чешуей. Гранатовый цвет — гордость нашего драконьего семейства. Процесс превращения не самая приятная штука, особенно потом руки-ноги ломит, а с возрастом и поясницу покалывает. Но я не жалуюсь. Иногда стоит обратиться к своей сути, чтобы увидеть проблемы с большой-большой высоты. Три взмаха крыльями, и вот я уже над городом. В ушах свистит ветер, а в лоб врезаются какие-то мелкие птицы. Как мошкара. От одной я едва увернулся, какая наглая птаха! Хорошо, что на высоте моего полета деревья не растут, а высоких гор у нас отродясь не было. Наращивая скорость, я старался перестать думать о своей неудаче. Но это с трудом удавалось, ведь сегодня реализовался самый ужасный ужас и страшный страх любого ученого — работая над одним прибором, я собрал какой-то другой. Будто вместо утюга у меня получился пылесос.
Что обо мне подумает Грос Ралвей? Об Оливере я уже и не говорю. Странно, да, волноваться из-за молоденького ассистента? Если на то пошло, его вообще можно убедить, что у меня все так и было задумано. А он промолчал бы из вежливости. Но вот незадача, в его глазах я хотел выглядеть… героем, что ли. И это злило меня еще больше. Ведь не спроста я стал настолько рассеянным. Мое наваждение в виде юного эльфа не давало мне сосредоточиться. Что бы я ни делал, в голову лезли мысли, как я буду рассказывать об этом Оливеру. Зачем, спрашивается? Никогда раньше я не нуждался в публике. И почему вообще меня стали привлекать эльфы, спрашивается? Да еще и мужского пола! Мне и женщины-то не особенно нравятся уже давно. Так… стоп. Я даже завис в воздухе от внезапного и неприятного озарения. А что, если… Да не может такого быть! Не могли у меня настолько внезапно интересы поменяться. Я бы тогда на Гроса внимание обратил, вон он постоянно трется рядом, дает советы, проявляет неравнодушие. Всячески участвует в моей научной жизни. Так что дело именно в этом, отдельно взятом эльфе. Может, запоздалые братские чувства? У меня в семье с этим не сложилось.
Чтобы отвлечься, я разглядывал лежащий подо мной пейзаж. Городок заливали солнечные лучи, погода совершенно не подходила для переживания крушения всех карьерных надежд. Мог бы хоть дождь пойти. Или даже ураган хоть самый завалящий прилететь. Но даже тут всё против меня. Милые островерхие башенки напоминали верхушки пряничных домиков, садики, разбитые в каждом дворе, радовали своей зеленью. Поздняя весна в Акферансе прекрасна. Впрочем, это беспроигрышное время года везде выглядит достаточно симпатично.
Облетев трижды вокруг города, я решил больше не отталкивать от себя Оливера своей грубостью. Наоборот, так я только чувствую вину, которую хочется исправить, и мало ли, куда это заведет! Не ровен час, начнем вместе в футбол играть, или в шашки. А это все — напрасная и глупая трата времени, которое стоит потратить на науку. Нам еще предстоит разбираться, где мы ошиблись с телепортом… ладно, я ошибся, как ответственный за проект.
Я дал себе слово не отшатываться от эльфа при встрече, а попробовать с ним пообщаться по-пацански, о чем-нибудь мужском, типа рыбалки. Главное, о работе не забыть, но пятнадцать минут выделить можно, так и быть. С этой здравой идеей я спустился на тот же холм, с которого вылетел. Вернул свой профессорский облик, подобрал оставленную под кустом одежду и направился обратно в лабораторию. Мне стало значительно легче, все же полеты исцеляют.
Я решительно дернул на себя дверь, предвкушая, как сейчас зайду и поставлю процесс на деловые рельсы. И с порога буквально запнулся о встревоженный взгляд Оливера. Что в нем было? Волнение? Участие? Я почувствовал, будто меня в грудь ударило чем-то тяжелым. Гирей, например, того и гляди, свалюсь сейчас. Или кочан капусты прилетел. А память услужливо подкинула образ — мы с моим подвыпившим ассистентом падаем на его кровать, тесно прижимаясь друг к другу. Кажется, о трезвом восприятии реальности пока говорить слишком рано. Пора уже побеспокоиться о своем рассудке, пожалуй, и о здоровье подумать. Спортом заняться, регулярно бывать на свежем
