нее просто нюх на рабов, вся в отца, — с гордостью сказал он и пошел к девочке.
Перекупщик пошел следом.
— Если ищете Дрейкера, то этот костолом вам точно подойдет, — одобрил выбор перекупщик, — Он постоянный посетитель всех невольничьих рынков. Его семь раз перепродавали за дебоши и драки…
Окрыленный намеком на будущую прибыль, торговец начал рассказывать о всех шахтах и плантациях, где посчастливилось работать Марону за последние годы. С особым упоением делец поведал о последней вспышке гнева агрессивного раба, в которой тот умудрился сломать ногу надсмотрщику, пробить череп управляющему и сделать сотрясение сыну хозяина плантации.
Все это время девочка держала Марона за руку и разглядывала. Казалось, от пытливого детского взгляда не утаилось ни одно ранение мужчины.
— Даже не верится, а с виду такой щуплый, — разглядывая раба, с сомнением проговорил отец девочки.
— Назначьте паек побольше и увидите, как он преобразится. К тому же для Дрейкера главное характер, а у этого типа он несгибаемый.
Покупатель подошел поближе и, взяв раба за подбородок, начал поворачивать его голову то вправо, то влево. Это было так небрежно и оскорбительно, словно на рынке выбирают скотину, а не человека.
— А ведь он не из местных. Сильно обгорел, но черты лица… Разве может «светлолицый» быть хорошим Дрейкером? — продолжал колебаться мужчина.
— Папочка, он очень злой, — сказала дочка и, отпустив руку Марона, отошла.
Мужчина еще несколько секунд бегал глазами по шрамам, которыми было покрыто тело настрадавшегося Марона, потом перевел взгляд на дочку и со вздохом сказал:
— Ладно, будь по-твоему. Твое чутье меня еще ни разу не подводило.
Перекупщик был вне себя от радости. Даже на Рынке Последних Торгов продать «светлолицего» раба с дурной репутацией было большой удачей. А когда он получил за побитого «белого пса» солидную сумму, вообще готов был расцеловать ноги щедрому покупателю.
— Он заплатил за него вдвое, — шептались помощники перекупщика, вынимая цепь от кандалов из тисков.
— Повезло тебе. Жить будешь сыто, хоть и недолго, — засмеялся второй, хлестнув раба палкой по икрам.
Измученный жаждой, Марон и без того еле стоял на ногах. От удара его ноги подкосились.
— Папа, они портят наш товар, — заметив удар, пожаловалась девочка.
— Я заплатил вам за него больше положенного, и вот чем вы мне отплатили… — начал ругаться мужчина.
Когда Марона уводили, багровый от гнева перекупщик разносил своих бестолковых помощников так, что слышал весь рынок. У бывшего Феодала не было сомнений, что сегодня эти бедолаги сами вкусят, насколько больно принимать удары по ногам.
Начало путешествия было спокойным. Странный покупатель приобрел только одного раба, поэтому Марон был единственный в телеге. Спрятавшись от мучительного зноя в крытой повозке, мужчина лег на пол, подогнув ноги. От тряски и усталости быстро захотелось спать. Марон положил голову на бок и сразу заметил небольшую флягу в углу. Присев, он открыл емкость и облегченно выдохнул, там была вода. Выпив залпом добрую половину фляги, Марон снова прилег и крепко уснул.
Он проспал всю дорогу до порта, а когда уловил запах моря, вскочил и с ужасом начал озираться. Внутрь повозки заглянул покупатель с помощником и сказал:
— Приехали, вылезай.
В этот момент Марон отдал бы все, что угодно, лишь бы снова очутиться на Рынке Последних Торгов. От ужаса сковало все тело.
Видя, что новое приобретение упрямится, покупатель кивнул помощнику. Тот взял цепь и сильно дернул. Марона швырнуло в сторону выхода. Не имея возможности высказаться, пленник зарычал и начал отползать вглубь повозки.
— Да что с тобой такое? — возмущенно спросил покупатель.
— Папа, давай я, — послышался голос девочки.
— Гелла, иди на корабль, этот раб опасен, — строго приказал отец.
Помощник снова рванул цепь на себя.
— Жуд, помоги Мазуру, — позвал еще одного слугу покупатель.
Поскольку это были крепкие, хорошо откормленные мужчины, справиться с тощим Мароном труда не составило. Раба выволокли на причал и потащили на корабль. Бывший Феодал сопротивлялся, как мог, но был в такой жалкой физической форме, что мешал им не больше, чем мешок с картошкой.
Не в силах бороться с паническими атаками, мужчина начал выламывать дверь трюмасразу, как только ее заперли снаружи. Он мычал, рычал, выл и, покрываясь холодным потом, барабанил разбитыми в кровь кулаками по тяжелой двери.
— Совсем обезумел, — переговаривались матросы.
— Может, стоит вернуть этого полоумного, пока не отплыли? — спрашивал капитан.
Марон слышал голоса, но леденящий душу ужас мешал осмыслись сказанное. Перед его глазами была не тяжелая дубовая дверь, а отсыревшая, покрытая плесенью перегородка с массивной решеткой в центре. Сознание Марона было погружено в переживания трехлетней давности, когда корабль, нанятый Амоком попал в шторм и начал тонуть. Сидя на сухом полу светлого трюма, бывший Феодал бредил событиями прошлого. Его большие глаза с маленькими зрачками смотрели в дальний угол, откуда впервые показалась вода после того, как корабль ударился о камни. Жидкая соленая смерть быстро подползала к ногам Марона. Удар… Еще удар… Мужчина услышал крики за дверью. Корабль вздрагивал и сотрясался. Пленника подбрасывало и больно швыряло об пол. Судно накренилось, и новая пробоина начала извергать губительные струи в трюм.
Марон вскочил на ноги и начал метаться по сухому помещению. Объятый бредом, он начал захлебываться в воде, что три года назад заполнила его легкие почти на сто процентов. Марон выл, рвал на себе волосы и обливался потом. Он был в такой агонии, что не заметил, как в трюм кто-то вошел.
— Все хорошо, — послышался детский голос.
Это было так неожиданно, что видения прошлого рассеялись, уступив место растерянности и исступлению.
Марон почувствовал, как маленькая теплая ладошка взяла его перепачканную кровью кисть.
— Ты в безопасности. Я тоже боюсь плавать, но это судно очень надежное и плыть нам всего один день…
Марон опустил взгляд и столкнулся с зеленоватыми глазами Геллы. Она говорила, и звук ее голоса действовал на мужчину успокаивающе. Постепенно напряжение в теле спало. Марон сел на пол и начал растирать виски руками.
— Ты задыхался, когда я вошла. Выглядело очень страшно, — продолжала говорить малышка, держа раба за руку.
Внезапно за дверью послышались шаги. Через мгновенье в трюм вбежал встревоженный отец.
— Гелла, я же запретил тебе…
— Папочка, Злому было очень страшно, я должна помочь, — начала спорить Гелла.
— Ты должна слушать своего отца, или кончишь, как твоя мать, — в сердцах крикнул мужчина.
На глазах Геллы выступили слезы. Девочка начала быстро краснеть. Мужчина обнял ребенка и начал извиняться.
— Прости, я не должен был так говорить… Просто очень испугался за тебя.
— Злой совсем не опасен, — всхлипывая, говорила малышка.
— Мир не такой,
