тут прилетают с перезагрузками бесплатно. Препятствие и проблема только одна — нищета гнездится в умах.
Стены жилого бокса были обклеены… Газетами! И нет, это не было хитрым дизайнерским оформлением. Просто стены были ими обклеены. Если в нашем боксе вагонка была обработана наждачной бумагой и покрыта чем-то вроде лака, подчёркивающим текстуру дерева, то вот тут решили совсем не париться с оформлением. Пол был грязный. В углу я заметил паутину. Плита загажена остатками сбежавшей еды. Мойка завалена горой грязной посуды.
Монтана отставил ружьё и упал за стол, уставленный пустыми бутылками из-под водки, широким жестом он предложил нам присоединяться. Я выдвинул табурет и предложил крёстной, та отрицательно качнула головой.
— Завтра выезд, — сообщил я, приземляясь на табурет, — Мы зашли представиться.
— Ну… вы представились. На выезде обязательно надень балаклаву и ещё… что-нибудь такое… Не знаю, колпак какой-нибудь или шляпу, — пьяно кивнул Монтана, — Иначе имеешь все шансы схлопотать пулю от своих же. Понял?
Я кивнул в ответ:
— Понял.
— Ну, раз понял, теперь познакомлю вас с членами моей бригады.
Он поднял гранёный стакан, накрытый куском ржаного хлеба.
— Фикса, — поднял второй аналогичный стакан, — Цыган…
— Шмель, Патлатый, — продолжил представлять стаканы наш бригадир, — Вот и познакомились.
— Сочувствую. Все погибли? — спросил я.
— Нет, — пьяно заулыбался Монтана, — Перекурить вышли…
Он сунул сигарету и принялся искать зажигалку.
— Есть ещё Бурят, — вдруг вспомнил бригадир, — Но с ним вы завтра познакомитесь.
Я начал подниматься из-за стола, но Мамба положила руки на плечи и приземлила меня обратно.
— Как они погибли? — спросила она.
— Не… Не знаете? — поднял пьяные глаза Монтана, — А… Ну, да… Вы же только что приехали… Давайте… Вот…
Монтана достал бутылку водки и налил нам в две кружки.
— Рейдеров честных помянем… Давайте…
Пить мне не хотелось, как и поминать незнакомых мужиков, но крёстная взяла кружку. Решил её поддержать. Молча выпили. Помолчали.
— Так как они погибли? — повторила вопрос Мамба.
— Нас прикрывал пикап с охраной… Но они уехали в другой кластер в тот день…
— И? — не выдержал я повисшей паузы.
— Мы должны были шмонать деревню… Деревня полумёртвая прилетала обычно, три древних бабки, восемнадцать полуразвалившихся пятистенков… Но в этот раз всё было не так.
Монтана печально улыбнулся, почесав пятернёй в клочковатой бороде.
Глава 23
Бригадир тяжело вздохнул.
— В этот раз загрузился советский совхоз-миллионник, чтоб всем комиссарам и колхозникам пусто было!
После выплеска эмоций он замолчал, словно выдохся. Но потом как будто будто очнулся, зло выплюнул так и не прикуренную сигарету с разжёванным фильтром, достал новую и снова начал себя стучать по карманам.
Раздался щелчок. Мамба поднесла к сигарете Монтаны огонёк и спросила:
— Что дальше-то было? — направила крёстная разговор в нужное русло.
— Дальше было целое процветающее животноводческое хозяйство… Тысячи тонн парной говядинки, птица, свинина. Вот и успела свежая свинка заражённая откормиться до громадного рубера свинской породы. Представляете, что будет делать свежий заражённый в таких условиях?
Крёстная кивнула:
— Жрать он будет…
— Будет. Это же рай для упыря. Не надо бегать по кластерам. Мяса много. Бежать скоту из загонов и коровников никак, да и недалеко убежит. Только у свинячьего рубера жратва закончилась, а вот и мы, тут как тут, на фуре нарисовались. Консерва на колёсиках прибыла, кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.
— Убили тварь? — напряжённо спросила крёстная.
Я почувствовал, как её пальцы задеревенели на моих плечах. Бригадир пьяно мотнул головой.
— Нет, — только смешить рубера этим, — Он кивнул на стоящую рядом двустволку.
— Как же ты спасся? — это уже я задал вопрос.
— Мы с Бурятом сумели отцепить прицеп и удрать… Еле спаслись. Механики до сих пор решить не могут, чинить камаз или нет.
— Трейсеров выслали? — продолжала расспросы Мамба, — Завалили они тварь?
— Нет, — ответил пьяный, но вопреки вербальной составляющей ответа, головой кивнул, — Выслали троих охотников, но и они пропали. Думаю, не завалили они его…
От Монтаны я вышел в подавленном состоянии. Было над чем задуматься. Нас пихнули в команду какого-то сломанного неудачника. Не могу сказать, что я его не понимаю. Потерять четверых из пяти своих подчинённых за раз, это… Это испытание! Однако, хоть эти переживания мне понятны, это не делает Монтану хорошим командиром. Синька — зло. Каким бы ресурсом регенерации Улей не одарил иммунных, крепко сомневаюсь, что бригадир сможет избавиться от последствий запоя за несколько часов. Ведь в рейд завтра, а он мало того что пил как минимум несколько дней, так вдобавок явно не собирается останавливаться. Никакой чудодейственный живун не выведет из организма последствия такой сильной интоксикации за пару часов. Судя по количеству пустых бутылок, Монтана в гордом одиночестве вылакал несколько смертельных доз алкоголя для человека его тощей комплекции, но железобетонное здоровье иммунного держит его в Улье. Так что… Меня и крёстную вполне может ждать участь погибших членов команды Монтаны. Конечно, мы можем прикрывать друг друга и будем это делать, но почему-то я сомневаюсь, что численность отрядов в шесть человек взята с потолка. Каждому мусорщику платят по пять споранов за выезд. Это тридцать споранов за выезд бригады. Платил бы кто-то такие суммы, если бы можно было справиться с задачами меньшими силами? Не думаю.
Вероятней, численность отряда подобрана из необходимого минимума для эффективного решения поставленных задач. Каких задач? Валить в ближнем бою заражённых. Но наша бригада состоит сейчас не из шести человек, а из четверых, один из которых сейчас в глубоком запое. Что это значит? Только то, что нас не четверо, а трое для решения задач, поставленных шестерым. Такая математика меня не радовала.
Я стоял на террасе верхнего яруса, недалеко от блока Монтаны. Облокотившись на перила, смотрел вниз на жизнь иммунных в этом небольшом форпосте Зимнего. Механики хлопотали с техникой. В нескольких местах сверкало сваркой. Из нескольких местных кабаков доносилась музыка. Стоящие у одной из стен три гаубицы Д-30, громогласно матерясь, обслуживали артиллерийские расчёты. Несколько длинномерных грузовиков готовились выехать в рейд. Это только у нас сегодня нет ни одного выезда. Остальные утилизаторы и снабженцы Тридцать Второго работают в своём режиме. БТР-ов, наличие которых я заметил вчера, взгляд не обнаружил. Тоже где-то на кластерах. Форпост Зимнего жил собственной обычной, пока ещё чужой для меня жизнью.
— Это Улей. Рейдеры тут погибают. Очень часто вот так. Внезапно, — неуклюже попыталась принять участие Мамба, неверно истолковав мою задумчивость, — На самом деле, Монтана не должен был вести своих людей в кластер, который так разительно отличался от того, что подгружался до этого. Они тут, в Зимнем расслабились все, совсем страх потеряли. А так нельзя…
Я кивнул.
— Да. Всё так. Монтана не должен был влезать на кластер без разведки, автоматического оружия и прикрытия. Мог, как минимум насторожиться, — согласился я, — Но беспокоит меня не это.
— А что? — заинтересовалась крёстная и присоединилась ко мне, наблюдая за светящимися артиллеристами.
— То, что нас поставили в бригаду к алкоголику.
— Ну, он поминает своих парней…
— Да, у него есть уважительная причина, — хмыкнул я, — И обычно меня это не волнует, но нам идти завтра с ним в рейд. Смотри, в бригаде нас должно быть шестеро, так?
— Так…
— Задачи нам нарежут как для шестерых, а по факту нас будет трое — ты, я и Бурят. Потому что наш бригадир ушёл в запой и не смог из него выйти перед рейдом, — дёрнул плечом, — Улей место неожиданное. Тут всякое может быть, но я не монстров боюсь и не лишней работы, а деградировавшего от водки командира и его неадекватных приказов.
— Регенерация…
Я отрицательно качнул головой, и Мамба замолчала.
— Никакая регенерация не справится, если регулярно уходить в долгоиграющие запои. Заметила у него в боксе обстановочку.
— Что планируешь делать? — с интересом спросила меня крёстная.
— Пойду к Катане…
В долгий ящик не стали откладывать. Ментат нашлась на том же месте, где мы её застали в прошлый раз.
— Я правильно поняла, что вы хотите перейти в другую бригаду? — с ледяным спокойствием осведомилась Катана, выслушав наши соображения.
— Да, — кивнул я девушке, — Монтана у меня не вызывает доверия.
— Ваш бригадир уже пять лет работает в утилизации, — отрезала Катана, —
