– Заметила что-нибудь? Что-нибудь необычное, полезное…
– Да ничего нового.
Про странные голоса с двойным звучанием и парный обод вокруг зрачка знали все.
– Ну… ты бы ведь… сказала? – мол, «ведь знаешь мое положение?»
Ее положение – сбежавший в неизвестном направлении парень по имени Фредерик. Фредди. Однажды он просто смылся от нее без объяснений, но Алия эту «правду» так и не приняла, не поверила, что стала обычной рядовой «брошенкой». Уже на следующий день она присоединилась к повстанцам и заявила, что Фредди «забрали Девенторы». Неважно, что доказательств тому не нашлось. Эти загадочные Девенторы, кем бы они ни являлись на самом деле, были в каком-то смысле очень удобными «ребятами» – на них можно было свалить абсолютно все. Если ты запнулся на ровном месте – это «на тебя Девентор косо взглянул». Если скурвился по настроению и забухал, тут точно «прошел по ауре Девентора». А если уж кто-то сбежал без объяснения, то его, конечно же, «забрали Девенторы». И бесполезно было заяснять, что Алия была противна не только Фредди, но и мне, пусть в сегодняшнем прекрасном расположении духа я и не желала с ней ругаться.
Мое молчание, видимо, сошло за знак согласия.
– Они что-то тебе говорили?
– Ничего.
– Просто смотрели?
– Ну, ты же видела записи с камер.
– А почему? Ты что… согрешила?
Теперь напротив меня стояла не просто змея, но фанатичная монашка с заскоками, желающая вывернуть наизнанку мою душу. Я скривилась.
– Смотря что считать грехом.
– Но дважды!
– Не забрали же.
– Ты… ты что-то скрываешь…
«Да иди ты!» Вслух это прозвучало, как «мне пора».
– Вечером поговорим, да? После работы.
Серьезно? Она намеревалась купить меня чашкой кофе или обещаниями других благ? Может, еще попросит своих «собратьев» прижать меня в темном переулке, чтобы разговорить? Не люблю идиоток.
Я вывернулась из ее компании и ощутила себя так, будто покинула исповедальню.
(Kensington – Sorry)
С Итаном мы так и не поговорили.
Столкнулись с ним долгим взглядом и поняли друг друга. Сумка в моей руке, спешащий вид – он понял, что я не вернусь, что я больше не с ним. В его темных глазах печаль, след поблекшего укора, понимание, что ничего уже не изменить. Неважно, кто прав, кто виноват – выяснять не имело смысла. В некоторых случаях происходящее нужно просто принять без лишних вопросов.
Можно было остановиться, отвести его в сторону, сказать «прости». Или «заеду за вещами позже». Или «выкинь их». Только слова пусты, мелки, как пыль, крошка облупившейся штукатурки. Мы провели вместе много времени, но стали чужими – как, когда? Важно ли. Сейчас уже не ощущалось, что мы когда-то жили под одной крышей, делили завтраки и обеды – иная реальность.
Он не кивнул мне. Я не кивнула ему. Чужие люди, более незнакомцы.
Я шла на выход. Туда, где меня ждал Форс.
(Young Summer – Sons of Lightning)
А здесь и сейчас начиналась моя настоящая жизнь. С тем, кто, облокотившись на дверцу задом, стоял у машины.
У меня всегда была одна и та же реакция, когда я видела его – длинный выдох после вдоха до самой макушки. И неверие. Что это случилось со мной, что он случился со мной. Гораздо выше Итана, раза в полтора шире его в плечах. С крепким торсом, мощными ногами, пропорциональный, ласкающий своей фигурой девичий взгляд. Превращающий внутренности в трясущуюся панна-котту, в желе.
Я подошла близко-близко.
«Готова? Едем?»
Я была готова. Ко всему.
К собственному счастью, которое началось сразу с «жили долго и счастливо». Некоторым парам, чтобы прийти к взаимному пониманию, не нужны ссоры и долгие выяснения отношений. Так и должно быть, так правильно.
Мое лицо притянули ладонями, поцеловали с той мягкостью, которая сразу заворачивает тебя целиком в теплый плед. Когда становится все равно, что ты на улице, когда думать ты можешь только о касании, из которого состоит этот самый момент.
– Готова.
– Какой вид транспорта предпочитаешь? Автомобиль, мотоцикл, параплан?
– Все. С тобой хочу все, как жадина.
«На чем угодно. Куда угодно».
– Понял.
Я догадывалась, заранее знала, что путешествовать с Крейденом мне понравится на чем угодно.
– Сумку в багажник?
– Да.
Прежде чем поднять ее с земли, я обернулась.
У окна магазина по ту сторону, глядя на улицу протяжно, как оставленный в приюте немолодой пес, стоял Итан. Смотрел на меня, на Форса, сквозь нас на свое неопределенное теперь будущее.
И да, я уловила обратный взгляд Крейдена – спокойный, немигающий, как у питона. Кольца этого хищника подолгу могут находиться без движения, отдыхать, но, если что, сработают они мгновенно, очень стремительно. Сравнение странное, но точное.
Сумку в багажник. Вот и все.
И нет, я не испытывала чувства вины. Если уж ты решил двигаться дальше, так не вешай себе хомут на шею. Зачем душить себя удавкой, когда душа и тело рвутся покорять просторы манящих неизведанных вод? Если остаешься – оставайся. Но если идешь – иди. Я шла.
Мы заняли свои места в салоне; Форс водительское. Я пассажирское.
На меня взглянули заботливо, с интересом.
– Твои предпочтения? Хочешь куда-то в конкретное место? Или маршрут не важен?
– Не важен. Доверяю твоему выбору. Поделюсь, если что-то придет на ум.
– Хорошо.
Машина до сих пор неизвестной мне марки, перепрыгнувшая Чертов мост (хорошо, что Алия об этом не прознала, хорошо, что там не было камер. Или, может, плохо?) отъехала от тротуара.
– Я должен заехать к знакомому, передать ему кое-какие бумаги. Тебя не смутит?
– Меня не смутит.
Я расслабилась на сиденье.
Начинался мой фильм, и я мысленно запасалась попкорном. Ни спешки, лишь сплошное предвкушение прекрасного. Я была там, где хотела быть. Отцу на автоответчике осталось послание о том, что я уехала с подружками отдыхать. Он поймет. По-своему, конечно, но достаточно и этого. Главное, не будет волноваться.
Как только автомобиль занял свое место в потоке, на мою руку легла рука Крейдена. Сжалась легонько. Я накрыла ее сверху ладонью и прикрыла глаза. Это нормально, когда от счастья совершенно не вовремя хочется плакать?
*
(UNSECRET, MAYLYN – Welcome To Your Nightmare)
Знакомого Форса звали Дензилом, и жил он на окраине западного района. Дом хороший, недешевый. Изнутри, как оказалось, чуть захламленный беспорядком, но оттого не менее светлый и добротный. Поразил, однако, хозяин. Метис. Не темнокожий, но кофе с молоком, с черными густыми дредами, свисающими ниже лопаток, огромный, как обезьяна. Руки большие, мосластые, ноги тоже, в общем, весь крупный – глаза, губы, тело. Такому бы в баскетбол играть.
