смена. Томительно долго тянутся последние часы, но именно сейчас надо не дать себе расслабиться, усилить бдительность. Он посмотрел на часы. Двадцать три пятнадцать.
Тянется вдаль припорошенная снегом контрольноследовая полоса. Юрий профессионально оглядывал ее сохранность, проверял обзор ближайших пятидесяти метров и горизонта. Вот, вроде бы, неясно мелькнуло что-то впереди. Он дал сигнал напарнику остановиться, щелкнул прицельной планкой, что означало: «Вижу неизвестного».
Десять быстрых шагов — и вот уже Юрий рядом с Федором. «Движется в наш тыл». — Мысль быстро подсказывает решение: только бы не пропустить!
— Рядовой Блинов, — приказывает Юрий Андреев, — доложите на заставу и отрезайте путь нарушителю. Я иду на задержание.
В двадцать три двадцать красная лампочка вспыхивает на пульте у дежурного связиста. Протяжный зуммер оповещает заставу, готовую в любую секунду подняться по сигналу «В ружье!».
Дежурный доложил Еремееву:
«Товарищ капитан, нарушитель на левом фланге!»
Секунды, — и в подразделении раскалывается тишина короткой командой: «Тревожная группа — на выезд!»
В двадцать три двадцать пять в комендатуре стало известно о нарушении границы на заставе капитана Еремеева, Услышав сигнал тревоги, доносившийся из комнаты дежурного, Степан Федорович поспешил туда:
— Что случилось? — После короткого рапорта дежурного приказывает: — Свяжитесь с вертолетчиками, пусть вылетают в квадрат… Там вся контрольно-следовая полоса обледенела, вряд ли им поможет овчарка.
Юрий Андреев и Федор Блинов вели преследование нарушителя. Ноги вязли в сугробах, и пограничники с трудом переводили дыхание. Расстояние между ними и нарушителем не сокращалось. Тогда Юрий скинул бушлат. Джим тянул его вперед изо всех сил… «Что за нарушитель? — стучало у него в голове. — Вооружен ли? Во что бы то ни стало надо остановить его. Главное — внезапность». И вдруг Юрий заметил рядом с первым следом еще один. «Их двое!» — мелькнуло в сознании.
Часы неумолимо отсчитывали время — двадцать три тридцать. Старший наряда продолжал преследование и вдруг резко остановился, наткнувшись на воткнутые в снег две лыжи. Одна пара! Почему же было два следа, будто прошли два человека?! Может, бросили одни лыжи, как ненужный груз, а может, задумали что-то? На все эти вопросы надо было находить немедленный ответ. Самому.
Андреев и присоединившийся к нему Блинов бежали на втором дыхании. Ноги давно уже налились свинцом, морозного воздуха не хватало на полный вздох, автоматы потяжелели, притягивали к земле. Но бежать надо, упустить непрошенных гостей никак нельзя.
Гул вертолета они услышали неожиданно. Машина низко зависла над ними, освещая мощными прожекторами довольно обширную территорию. Андреев на бегу поднял голову и увидел, как командир вертолета махал ему рукой, указывая вперед: вместе, мол, будем идти по следу, вы — по земле, мы — по воздуху.
Теперь пограничникам будто прибавилось сил, стало веселее, они не одни.
Двадцать три тридцать пять. Нарушители почти рядом. Андрей набирает в легкие воздуха и кричит громко: «Стой! Руки вверх!» Над ними вертолет выбрасывает веревочную лестницу. Юрий пытается поймать относимую ветром лестницу. А в это время Джим мертвой хваткой держал нарушителя. Где же второй?
Второго настигли немного в стороне, справа, взял его Федор Блинов. Когда прозвучало его решительное и властное «Стой! Руки вверх!» (потом ему казалось, что он и голоса-то своего не слышал), нарушитель полез в карман за оружием, но на него уже был наведен ствол автомата прибывшего с тревожной группой капитана Еремеева. Увлеченный погоней, Блинов и не заметил стремительно мчавшийся «газик», не понял, как капитан Еремеев оказался рядом.
Только в вертолете сержант Андреев и рядовой Блинов отдышались. Юрия начальник заставы тут же укутал в полушубок, и он впал в полудрему.
На следующее утро Шкред приехал на заставу капитана Еремеева вместе с комендантом. Они разбирали действия всех участвовавших в задержании. Особо благодарили наряд в составе Юрия Андреева и рядового Федора Блинова.
7
Степан Федорович Шкред — во всем точен, предельно конкретен. Как воспитатель, он находит и использует любую возможность встретиться, поговорить с солдатами, офицерами. И боевую учебу ведет, и с удовольствием беседы проводит — в этом он видит живую связь с людьми, связь, которая обогащает и его самого.
Однажды комендант мимоходом заметил ему:
— А вы, Степан Федорович, балуете своих начальников заставы.
Шкред возразил:
— Просто стараюсь быть внимательным к ним. Они ведь — наша с вами опора, на них вся служба держится.
Он знает о молодых офицерах все: и о чем мечтают, и какие у них взаимоотношения в семье, иногда тактично помогает молодоженам, а ведь это далеко не всякому удается. Порой и качеств политработника недостаточно. Тут человеческий талант нужен. А выигрывает от такого отношения к подчиненным только служба, боевая готовность в целом.
Да, любой подтвердит: Степан Федорович Шкред неустанно думает об офицерах на заставах, если надо — поощрит, если надо — взыщет. Не было случая, чтобы он оставил нарушение без внимания. О больших нарушениях он немедленно докладывает коменданту.
На мелкие недочеты указывает сам, но они не затмевают ему и больших успехов, старания людей. Шкред смотрит: обеспечивает офицер безопасность границы на своем участке, правильно организует службу, боевую подготовку, то есть, отдает силы делу, значит, достоин похвалы, а недочеты он исправит!
Все о нем говорили вокруг с большим уважением.
Были у него друзья и среди местного населения.
Казахи — народ неторопливый. Дружбу свою первому встречному не предложат. Сначала приглядятся, осмотрятся, потом уже в дом приглашать начнут. А вот Степан Федорович стал у них любимым гостем сразу. Нет-нет да и пригласят его на пиалушку чая, поговорить, посоветоваться. Сердечные складывались у него отношения с чабанами, полеводами, животноводами колхоза, и он всегда рассчитывал на их помощь в охране границы.
Ехал однажды Степан Федорович вдоль границы с коноводом, видит: к нему по зарослям пробирается чабан. Глаза быстрые, угольно-черные, взволнованы.
— Начальник, — говорит, — там человек незнакомый в нашу сторону идет. Чудной человек. Бросай конь, идем со мной. — Шкред пошел за чабаном, и увидел: один несет на своей спине другого. «Ну и ухищреньице! — подумал. — Груз, наверное, у нас оставит, сам вернется обратно, авось, мол, пограничники посчитают, что был случайный заход».
Шкред принял срочные меры к задержанию нарушителей. Оказалось: сын нес больного отца к нам, чтобы спасли его от смерти, вылечили.
Старика положили в больницу, долго лечили и только после выздоровления отправили домой.
Очень часто Шкред, другие офицеры-пограничники выезжали на пастбища, вели среди казахов-пастухов культурно-просветительную и политическую работу. Были среди местного населения малограмотные, но чуткие ко всему новому люди, которые с нетерпением ждали приезда майора Шкреда и почитали его как родного человека,
