— Что это значит?
— То, что я мог бы ссудить вас деньгами… и без процентов, — де ла Крус знал наверняка, какую подобное предложение вызовет реакцию.
— Я ничего не знаю о ваших делах, капитан де ла Крус, и просил бы вас не вмешиваться в мои.
Конец фразы отчетливо расслышала подходившая к ним Мария:
— О, как приятно, когда два достойных человека ведут на балу деловые разговоры.
— Сегодня вы, Мария, очаровательнее, чем обычно, — сказал в ответ на реплику девушки де Блаказ.
— Вам к лицу красный бархат, Мария, — в свою очередь заметил де ла Крус.
— Скажите, маркиз, а эти серьги мне к лицу? — спросила Мария. — Их сегодня мне преподнес дорогой Педро.
В это время скрипки заиграли первый танец, и к молодой хозяйке дома подошел ее жених Мигель де Амбулоди.
Де ла Крус танцевал с графиней де Аламеда, она отказала маркизу в первом танце, но пообещала ему второй.
Когда оркестр заиграл вновь, к капитану подошел наш новый знакомый испанец.
— Я просил бы вас все-таки объяснить, что дает вам право так вольно судить обо мне? — спросил де ла Круса Андрес.
Вместо ответа тот предложил:
— Не кажется ли вам, милейший сеньор, что прежде нам следовало бы представиться друг другу. Вы знаете, я — капитан Педро де ла Крус, — и он поклонился. — А ваш покорнейший слуга не имеет чести знать полного имени того, к кому расположен.
— Я не вижу причины…
— Но скажите, друг мой, мы ведь, очевидно, ровесники? Вы долго плавали, кем и где?
— Что за самоуверенность! Ха-ха! Я ваш друг! — и испанец сверкнул глазами.
— Однако я полагаю, сеньор, вы должны лучше разбираться в людях. Простите, у меня сейчас дела. Но если пожелаете продолжить нашу беседу по окончании бала, я к вашим услугам у ворот дома.
— Меня это вполне устраивает, — быстро ответил испанец и отошел.
Маркиз к концу вечера был доведен до наивысшей точки раздражения и не взрывался только оттого, что графиня очень умело и всегда вовремя успокаивала его.
Убедившись в том, что намеченный ими план весьма искусно приведен в исполнение, де ла Крус тепло распрощался с графиней, поблагодарил Марию и вслед за маркизом, в душе которого бушевала буря, оставил дом Арреолы Вальдеспино. Капитан хотел побродить по ночному городу, чтобы собраться с мыслями. Он, признаться, не думал, что испанец воспользуется предложением продолжить неприятный разговор. Поэтому, увидев, как Андрес терпеливо ждет его у ворот, решил, что это сейчас совсем некстати.
Они зашагали прочь от гостеприимного дома, испанец сказал:
— Предпочитаю без свидетелей. Место выбираете вы!
Де ла Крус привык ничему не удивляться, но такой поворот событий его озадачил.
— Да что вы, дон Андрес! Я хотел прогуляться с достойным человеком по тихим улицам и, беседуя с ним, уяснить, могу ли я сделать ему, то есть вам, одно деловое предложение. Вместо этого вы собираетесь проткнуть меня шпагой. Клянусь святым Андреем[11], я давно не встречал человека, который умел бы так превосходно шутить!
— Капитан, остроты с вашей стороны неуместны. Вы наговорили мне дерзостей и теперь ответите мне за них! Назовите место, где вам будет удобней…
— Не раньше, чем вы назовете свое имя целиком, — тем же шутливым тоном заметил де ла Крус.
— Поскольку вы будете убиты, я полагаю, вам незачем знать мое имя.
— Представьте себе, на какие переживания я буду обречен, если, скажем, случайно вы наткнетесь на острие моей шпаги. Я невольно отправлю вас в потусторонний мир, а сам не буду знать, чьей душе за упокой поставить свечку в церкви.
— Девото[12], — решительно произнес Андрес и добавил: — Не будем терять времени.
— Простите, но это же не имя, а какое-то прозвище.
— Капитан де ла Крус, мне кажется, мы пришли на тихую площадь. Когда-то меня звали дон Андрес и далее. Теперь перед вами Девото… Соблаговолите начинать, или я сочту позором, что обнажил шпагу перед трусом.
У де ла Круса не было никакого желания сражаться, тем более что этот человек ему все больше и больше нравился. Было в нем что-то отчаянное до самозабвения. Капитан произнес:
— Нет, милейший Андрес, на сей раз вам придется обнажить вашу шпагу против того, кто привык свою вкладывать обратно в ножны сам. Я не убью вас, и вам не удастся убить меня… До тех пор пока я не узнаю, что же довело вас до такого отчаяния. Почему вам жизнь не мила? Я буду стойко защищаться, предупреждаю! — с этими словами де ла Крус снял шляпу, перевязь, сбросил камзол, обнажил шпагу и встал в стойку, чтобы поприветствовать противника.
Но в тот самый миг со стороны улочки, по которой они только что вышли на площадь, высыпало человек шесть молодцов с длинными дубинками. Во главе их был боцман. Они окружили испанца, не растерявшегося, как отметил про себя де ла Крус, даже при столь неблагоприятно сложившихся для него обстоятельств.
— Добрая Душа, как ты оказался здесь? — спросил де ла Крус.
— Там, где опасность грозит капитану, ее должен принять на себя его боцман.
— О какой опасности ты говоришь? Мы просто решили немного размяться после бала.
— Не верьте, он не гаванский житель. Он английский лазутчик и подослан, чтобы свести с вами счеты.
— Ты что-то путаешь, Добрая Душа!
— Нет, капитан. Я знаю, с кем он общался на балу. Мы его сейчас немного поколотим, да и сдадим стражникам Чакона.
— Боцман, — резко осадил его де ла Крус, видя, как люди Доброй Души на шаг сузили круг. — Назад! Это приказ.
— Слушаюсь, мой капитан, но…
— Никаких «но»! Отправляйтесь по домам, а завтра придешь с ними в «Розу ветров».
— Черт возьми, в ваших жилах течет по-настоящему благородная кровь, — сказал испанец, как только боцман и его люди скрылись за углом. — И все-таки мы начнем.
Де ла Крус отсалютовал в ответ на приветствие Андреса, но как только их шпаги скрестились, на площади появились стражники. Пришлось быстро ретироваться. Похватав камзолы, шляпы и перевязи, они оба скрылись в темном переулке, куда стражники почему-то за ними не последовали.
— Завтра в десять утра. Назначайте место, — первым заговорил на бегу Девото.
— В это время я занят, милейший Андрес.
— Тогда вечером в тот же час, или вы трусите?
— У ворот Монсеррате, там, где раньше была таверна «Летучая мышь».
Точно в назначенный час оба противника были у груды обгоревших останков трактира. После сообщения де ла Круса о его ночной встрече в «Летучей мыши» по указанию генерала Чакона хозяин таверны был арестован. На допросе он ничего важного, как и предвидел де ла Крус, не сообщил. Его родственник — рыбак — бесследно исчез. Тогда генерал приказал сжечь трактир.
