class="p1">– Офис…
– Да, Бака-красная…
– Мне кажется, его надо спасать, – произнесла Камелия, смотря вслед уходящему шаткой походкой Библейскому Богу.
– Это бесполезно, – отрицательно покачала головой Офис, – Я, не смогла этого сделать недавно.
– Ну, так ты была одна, – предложила Апокалиптика, – Сейчас нас двое.
– Я, не думаю, что это выход, – подумав несколько минут, сказала Офис, добавив, – Пока. Пусть закончит задуманное.
– Думаешь, лучше ему не мешать?
– Он занимается любимым делом, – сказала Офис с лёгкой улыбкой на лице, – Он не мог творить двести лет.
– Ты такая чуткая. Слу-у-ушай, а как он всё это провернул? Ну в смысле, свою смерть. Ведь он не может умереть, а только ослабеть, но тогда бы вся жизнь во вселенной была бы уничтожена.
– Я, не знаю. Бог не вдавался в подробности. Я, не спрашивала, я помогала ему восстановиться.
– Нда, надо было нам раньше начать общаться так близко, как сейчас, – вздохнула Великая Красная.
– Ты, была слишком буйной, чтобы с тобой общаться чем-то кроме Тригексы.
– Я всего-то люблю полетать!
– С твоими размерами летать противопоказано.
– У меня кость широкая!
– Это всё отговорки. Ты разрушаешь всё, где появляешься.
– Но сейчас-то всё нормально!
– Спасибо Творцу за его амулет и барьеры, – сказала Офис, хлопнув два раза в ладоши.
– Ты… ты… ты жестокая и бессердечная! – всхлипнула Великая Красная, убежав на кухню.
– Хе, – усмехнулась Офис, но, услышав звук открывшейся двери холодильника, поспешила вслед за сестрой, – Я, не позволю найти тебе утешение в моих сладостях!
– Око за око! – отозвалась Великая Красная.
Преисподняя, временная комната Азазеля.
– Ты пришёл? – не спрашивая, а утверждая, произнёс Азазель, поднимая сонные глаза на вошедшего Михаеля.
– Азазель, ты после подписания договора с Одином сам не свой, – усталым голосом произнёс архангел.
– Ты тоже, братец, – усмехнулся Азазель, – Думаю, мы думаем об одном и том же.
– Та девочка-волшебница, – проговорил Михаель, сев рядом с лидером падших ангелов.
– Да. Точно такая же аура, имя, голос… всё как у отца, – вздохнул Азазель, поднимая с пола полупустую бутылку рома, – будешь?
– Не стоит искать выхода в бутылке, Азазель.
– А что мне делать, брат? Ты знаешь, за что меня изгнали с Небес. Признаюсь, изгнали за дело, но это не отменяет того, что меня наказали слишком строго. И теперь я вижу… вижу… ЭТО! – воскликнул Азазель, залпом осушив бутылку.
– Похоже, кроме нас никто ничего не понял.
– И ты им не сказал? Я тебя не узнаю.
– Думаю, ты и сам знаешь причину.
– Да… Библейский Бог, Всеотец, Создатель, избивает одного из сильнейших монстров Норвежской Мифологии сковородкой, распевая похабную песенку и нецензурно ругаясь. И всё это в облике девочки-волшебницы. Девочки-волшебницы, Михаель! Которая является олицетворением невинности и справедливости! Почему не в облике Серого Рыцаря или монаха? – практически провыл Азазель.
– Вот поэтому нам никто не поверит. И заявив о том, что сегодня в Преисподнюю приходил Бог, мы выставим себя не в лучшем свете.
– Да над нами будут смеяться все мифологии, – проворчал Азазель. Но вдруг резко встал с дивана, – Погоди-ка, а не мог ли Гарри Поттер, который последнее время крутиться вокруг Офис, тоже быть Библейским Богом?!
– Не думаю, мы бы почувствовали.
– Но ведь он превратил Усиливающий Механизм в… в… у меня даже слов нет, как это назвать. Я как вспоминаю его тренировки, так мне рыдать хочется!
– Всё так плохо?
– Ты даже не представляешь. Иссей призывает свой священный механизм, начинает спарринг с моим тренировочным роботом, и тут из его перчатки доносится этот «курлык»! Вместо громогласного голоса Драига, возвещающего об усилении, звучит курлыканье обычного голубя!
– Так вот кто скрывается под именем Блуди Спэрроу, – озадаченно проговорил Михаель.
– Как? А ладно, забудь, – махнул рукой Азазель, – Если не считать изменившегося голоса, священный механизм Иссея работает как обычно. Вот только Альбион грозится найти и разорвать Гарри Поттера, где бы тот не находился, а вот Фафнир и Таннин считают, что лучше смерть, чем заточение в артефакте.
– Может быть они и правы, – вздохнул Михаель, – Азазель, хватит. Какая это уже по счёту? – спросил он, смотря на взявшего бутылку виски Азазеля.
– Я падший, мне можно. И вообще, раз нам никто не поверит, может, найдём вещдок?
– Ты о чём?
– А давай найдём нашего папашу, а? – ухмыльнулся Азазель, откупоривая бутылку, – Это ведь возможно, если воспользоваться Божественной Системой?
– Думаю да. Но зачем?
– А заставим его разгребать весь тот бедлам, что он устроил. Ты сможешь отдохнуть, у ангелов снова родятся дети и они перестанут вымирать, а вместе с этим, и у падших улучшится демография. Или ещё лучше, отдадим его Серафалл. Ты видел, как она смотрела на его спектакль? – оскалился Азазель.
– Боюсь, ничего хорошего из этого не выйдет, – покачал головой Михаель, – Для ангелов.
– Хм… а ведь ты прав. Но давай сперва попробуем его найти.
– А если он всё же сотрудничает с Офис?
– Вот и узнаем. Ну, ты со мной? – спросил Азазель, поднимая бутылку вверх.
– Да. У меня тоже есть многое, о чём я хочу спросить у отца.
– Вот только никто об этом не должен знать, – сказал Азазель, залпом осушив бутылку наполовину.
Спутник Юпитера Ио, полночь по времени Токио.
«Гончие Дикой Стаи! Хати, Сколл!» – мысленно приказал Густав, и в его руках появилось два пистолета.
Покрутив пистолеты в руках, он удовлетворённо кивнул и стал расстреливать ближайшие валуны, копируя движения ган каты из просмотренного месяц назад фильма, который и вдохновил его на создание нового священного механизма. Чёрные массивные пистолеты почти ничем не отличались друг от друга, но внешность была обманчива. Пистолет в левой руке мог выстреливать сгустками огня разного размера и температуры, когда как пули правого могли замораживать область, куда попадали.
«Крушитель Баланса! Вожак гончих, Фенрир, не подведи меня!» – мысленно произнёс Густав, скрестив два пистолета перед собой.
Те засветились и превратились в большой пулемёт Гатлинга с тремя вращающимися блоками по три ствола в каждом. Усмехнувшись, он выкрутил регулятор мощности выстрела на максимум и нажал на гашетку, направив стволы в сторону ближайшей горы. Та была буквально разрезана струёй пуль, выплёвываемых пулемётом.
«Жаль, что пришлось пожертвовать возможностью напитки патронов магией ради регулируемой пробивной способности и мощности фугасного заряда. А всё из-за бесконечных патронов и максимальной скорострельности в девять тысяч выстрелов в минуту», – с грустью подумал Густав, но его грусть быстро улетучилась, – «Но это легко компенсировать. Ярость стаи! Абсолютная Форма!»
Пулемёт в руках Густава засветился и стал менять форму, уступая место странного вида оружию. Внешне оно напоминало крупный ручной гранатомёт, но ствол был значительно толще и по бокам вместо обойм с гранатами были два прямоугольных
