на месте. Бок если и болел ощутимо, то позволял мне двигаться. Я даже попробовал руки поднять вверх.
Получилось, но только я не достал до верха ямы — требовалось еще метра полтора, не меньше, чтобы ухватиться за верхнюю кромку.
Что-то мне это напоминало. Но только в прыжках по соснам требовалась сила, а ветки и сучья имели достаточную прочность, чтобы выдержать мой вес. Здесь же земля едва ли могла стать надежной опорой.
— Хм... — со временем глаза привыкли к сумеркам и грубую яму с отвесными стенами стало видно гораздо лучше. Теперь я даже мог различить торчащие корни. Все-таки кто-то здесь охотился. Кто-то был неподалеку. Сейчас или раньше.
Яма точно не была естественной. Кто-то ее выкопал с определенной целью.
Я попробовал еще разок позвать на помощь, но «эй» снова получился невнятным. Что происходит-то!
Значит, пришла пора попытаться вылезти при помощи корней. Это не так сложно, как может показаться. На самом деле, достаточно просто посильнее ухватиться...
Но корень не выдержал моего веса, подался в сторону, вышел из земли, и я чуть не упал снова. Плохой вариант. Надо что-то более подходящее.
При мне, после того, как я хорошенько себя осмотрел, осталась сумка и пара емкостей с водой. Хорошо, что они не стеклянные. Падать на такие очень больно.
Но раньше было больше. Лопнувшие теперь висели кусочками тонкой кожи. А это значит, что...
Я с облегчением выдохнул. Мокрой футболка была от воды из лопнувших желудочков. Ничего страшного, я не проткнул себе живот, так что все хорошо. Почти, потому что ушибы болели, а лоб начало саднить.
Сверху, пока я копошился в яме, не донеслось вообще никаких звуков. Вероятно, все-таки случилось что-то неприятное. Что-то страшное — и от одной лишь мысли об этом мне стало жутко, потому что я остался один в роще, на черт знает каком расстоянии от деревни. Что мне делать, если на помощь можно звать, но никто не придет? Я и позвать толком не могу!
Ногой я коснулся толстой деревяшки. Ветка или корень. Но толщина хорошая — чуть меньше моего запястья при длине почти с локоть. И, что куда важнее, она была почти что прямой.
Это уже хорошо, но в идеале веток таких должно быть две. Или побольше, чтобы я мог собрать подобие лесенки для себя.
На худой конец пойдет и одна. Только ее надо забить в землю так, чтобы я залез на нее ногой, потом уцепился за свисающую траву и вылез. Но я выгадаю так не больше метра — и то упаду, потеряв равновесие. Веток должно быть две.
Продолжая удерживать первую в руках, я наклонился, чтобы пальцами отыскать вторую. Она точно есть! Либо корень, либо... и, разогнувшись, я принялся искать подходящий корешок, уже торчащий из земли.
Но на такой глубине не было нормальных, толстых корней. Я орудовать ножом в относительно рыхлом грунте мне было не под силу.
Поэтому один корешок я нашел довольно высоко, палку, которую до этого я держал в руке, пришлось забить в землю на высоте не меньше полуметра, чтобы использовать ее в качестве опоры для одной ноги.
Для двух — уже проблематично. Палку выворачивало из земли, и только хорошо забитая в землю она служила мне приличной опорой.
Зато с этой высоты я смог подтянуться повыше, достать до корешка так, чтобы рывком, превозмогая боль в боку, вылези еще выше. Потом вскинул руку и принялся тянуться, но никак не мог достать до травы.
Несколько шлепков по грунту осыпали меня с ног до головы землей, но я так и не смог выбраться. И все же я был так высоко, что даже просто спрыгнуть на дно ямы я не мог. Не заставил бы себя отказаться от своеобразной победы, добытой мучительными усилиями.
Но в момент, когда я отчаянно сопротивлялся умом, но мышцы мои были готовы сдаться, кто-то схватил меня за запястье, стиснул его железной хваткой, а потом потянул вверх.
— Живой, все-таки, — пробубнил Конральд. — Ну, садись, будем разбираться. Ты выжил, тебе и карты в руки.
Глава 19. Допрос
— Я выжил? А кому не удалось?
— Всем удалось. Никто не умер. Но ты просто жив, хотя свалился в приличную ямищу. Не назову ее ловушкой, потому что внизу нет кольев, а ты почти без посторонней помощи выбрался наружу. Полагаю, что ты либо везунчик, либо у тебя есть скрытые таланты.
— Нет у меня никаких скрытых талантов, — возмутился я, когда, к тому же, случайно коснулся ладонью собственного лба и обнаружив, что он сильно кровоточит. — Просто подумал...
— Думать умеешь — это уже талант. Вот у нас есть один персонаж, который вообще не хотел думать. Он только придумывал.
— Ты про кого? Где Аврон?
— Сейчас разведу костер, посмотришь, — наемник высек искру и запалил костерок. Подвалив в разгорающееся пламя хвороста, неизвестно откуда принесенного, он внимательно посмотрел на меня и скептически покачал головой: — досталось тебе, похоже. Есть вода?
— Немного, — я с грустью посмотрел на лопнувшие курдюки. Пусть я выглядел с ними смешно, но все же там была вода, живительная влага, которая гарантировала мне жизнь в это засушливое лето.
— Умывайся, пока зараза никакая не попала, — и Конральд скрылся за деревьями. — Видел я тут кое-что, способное тебе помочь.
И вернулся с травой, которую протянул мне.
— У вас тут все травники, что ли, — пробормотал я и прилепил эту траву себе на лоб. Немного пощипало, но боль быстро утихла. Еще бы такое же для бока, который до сих пор тянуло.
— Поговори мне тут еще, — усмехнулся Конральд. В свете разгорающегося костра я обратил внимание на синяк, что появился у него на лице:
— Что это еще такое? На нас кто-то напал?
— Никто на нас не нападал, кроме... — он выволок из-за дерева Аврона, скрученного веревкой. — Вот этого сукина сына.
— Не может быть! — воскликнул я. — Он ведь постоянно был с нами! И вдруг такое!
— Я его подозревал, — начал Конральд.
— Еще добавь, что с самого начала подозревал.
— Нет. Слишком поздно обратил внимание на его персону. Ну, и ты еще не очень много рассказал.
— Вы с ним в одной деревне жили!
— Жили, — подтвердил Конральд. — Только вот не очень общались. Я знал, что он сдал
