С трудом проглатываю комок, застрявший в горле, размеренно дышу и всячески стараюсь взять себя в руки. Отчаянно цепляюсь за последние остатки разума, еще уцелевшие в бушующей битве.
— Такие вот дела, классическая девчачья драка, — подводит итог Майлз. — Увы, я не ценитель такого рода забав. Деймен, может, они в твоем вкусе?
Деймен отвечает, не задумываясь:
— Уверяю тебя, я это перерос уже о-очень давно.
По его лицу проходит тень — подумал обо мне и Трине. Миг, и пропала.
Майлз прибавляет, поглядывая на нас:
— Вообще-то, в одном Хейвен права…
Деймен чуть заметно настораживается, а я переминаюсь с ноги на ногу и мечтаю только об одном: чтобы он вдруг появился рядом.
— Она в последнее время и правда шикарно выглядит. Не знаю, то ли это ее новый образ в стиле постапокалиптического цыганистого рок-н-ролла, то ли что. Как будто наконец обрела себя. Хейвен точно выразилась — расправила крылышки. Очень даже может ударить в голову — столько лет прожила нелюбимой падчерицей и вдруг расцвела. Вы уж не будьте к ней слишком строги, ладно? Она опомнится… Рано или поздно. А пока постараемся на нее не обижаться. То есть, вы, ребята, постарайтесь. Я-то во Флоренцию улетаю, я вам еще не говорил?
Машинально киваю, словно робот, пытаясь изобразить на лице милую улыбку. Надеюсь, и вся я произвожу милое, приятное, обаятельное впечатление, хота: внутри пылает пожар. Ну уж нет, не позволю Хейвен радоваться жизни, если для этого ей необходимо участие Романа.
Ни за что!
Конечно, вслух я ничего такого не говорю. Вообще молчу, будто я тут ни при чем, и тайком оглядываю комнату, дожидаясь, когда же появится мой голубоглазый золотой мальчик.
— Я что хочу сказать: что бы ни происходило между вами, я не собираюсь брать чью-либо сторону. Мой дом открыт для всех. А вот приятелей Хейвен я не приглашал — она сама их привела. Если честно… Вы ей, пожалуйста, не говорите, но этот Роман какой-то… — Майлз запинается, подыскивая подходящее определение. — Есть в нем что-то странное… Червоточинка какая-то. Не знаю, как объяснить. У меня такое впечатление было от Трины.
Он смотрит на нас, будто ищет подтверждения своим словам, но, хотя меня сейчас занимает совсем другое, тут мы с Дейменом едины — держимся как ни в чем не бывало и ничем себя не выдаем.
— Ладно, неважно. Хейвен с ним счастлива, это главное. Все равно ведь мы не можем ее остановить, правда?
«Еще как можем», — думаю я, сощурив глаза и с трудом держа себя в руках.
— Нет, серьезно…
Майлз еще что-то бубнит, а я быстренько заглядываю в его сознание. Волнение перед поездкой, тревога из-за разлуки с Холтом и ни единой мысли о бессмертных и прочем.
— …В общем, у вас целых два месяца, чтобы наладить с ней отношения. Эвер, я на тебя рассчитываю! Всем известно, какая Хейвен упрямая. То есть я ее, конечно, очень люблю, но скажем прямо: она, как никто, обожает быть всегда права и за свою точку зрения будет биться насмерть, даже если на самом деле эта точка зрения совсем неправильная.
Я киваю, мысленно повторяя клятву больше никогда-никогда не подсматривать его мысли. Деймен достает из кармана аккуратно сложенный листок — скорее всего, он эту бумажку только что материализовал.
— Я составил список, о котором мы говорили.
В ответ на непонимающий взгляд Майлза Деймен поясняет:
— Самые интересные места, где нужно побывать во Флоренции. Список довольно длинный. Хорошо, если за два месяца успеешь все обойти.
В ясных глазах Деймена — ни намека на корыстные мотивы, да я-то понимаю: он хочет отвлечь Майлза от другого списка, того, что пару недель назад составил для него Роман, а в чем тут дело — я не знаю. Похоже, Роман советовал Майлзу посетить какой-то не то антикварный магазинчик, не то музей, где можно увидеть редкие старинные предметы, а Деймен почему-то сильно встревожился. Не представляю, почему, ведь все его картины сгорели при пожаре, который он сам же и устроил четыреста лет назад.
Майлз пробегает глазами список, снова складывает и засовывает в нагрудный карман.
— Видели бы вы, какое зверское расписание мне вчера прислали! От нас ждут, что мы каждую свободную минуту будем посвящать совершенствованию актерского мастерства.
Деймен кивает. Облегчение отражается в его лице всего лишь на миг, моргни — и не заметишь. Но я не моргаю и все заметила. Не будь я так занята мыслями о Романе, обязательно отвела бы Деймена в сторонку и выспросила, почему он беспокоится, а так — стою и молчу, и совсем не чувствую жара от присутствия Деймена. Все заслонил назойливый пульс.
Пульс, который не стихает даже при появлении Джуда.
Коротко мне кивнув, Джуд останавливается против Деймена. Оба застывают, выпрямившись, расправив плечи и выпятив грудь. Неандертальцы какие-то! Я невольно вспоминаю вчерашние слова Джуда о первобытном соперничестве.
Двое роскошных, умных, талантливых парней готовы передраться из-за меня. А я думаю о третьем, который находится сейчас в соседней комнате, да еще и ухаживает за моей подругой. О том, кто настолько же мерзок, насколько и неотразим.
Деймен указывает на перебинтованные руки Джуда.
— Больно, наверное?
Его интонация и выражение лица заставляют задуматься, какую боль он имеет в виду — физическую или душевную? Ведь эти раны нанесла я.
Джуд небрежно поводит плечами.
— Ощущения не самые приятные, но Эвер прилагает все силы, чтобы облегчить мои страдания.
Майлз морщит лоб, переводя взгляд с Деймена на Джуда, а с Джуда — на меня.
— Погоди… Выходит, тебя Эвер покалечила?
Что ответит Джуд? Еле сдерживаю вздох облегчения, потому что он качает головой и смеется.
— Просто она помогает мне в магазине. А ты что подумал? Вот было бы позорище, если бы меня так отделала девчонка?
Я тоже смеюсь. Отчасти потому, что все остальные молчат и воздух в комнате такой густой от напряжения, хоть ножом режь, а отчасти — потому что я и сама страшно взвинчена, нервы натянуты до предела. Мой смех звучит ужасно громко и нелепо и только подчеркивает неловкость момента.
Деймен героически остается рядом — он твердо намерен меня поддержать, хотя и не совсем представляет, что для этого нужно. Мне дико стыдно, что из-за меня у всех столько неприятностей, что я такая плохая подружка и томлюсь по человеку, от которого все наши беды… Зажмурившись, телепатически посылаю Деймену море алых тюльпанов, хочу хоть как-то загладить свою вину. А он получает бесформенную красную кляксу со множеством корявых зеленых стеблей. Не букет, а горе сплошное.
Деймен смотрит на меня с тревогой, когда Джуд произносит:
— Ладно, я, пожалуй, пойду. Счастливо, Майлз!
Он дотрагивается гипсом до ладони Майлза — получается нечто среднее между шлепком и рукопожатием.
