– Но так же не интересно! Ты можешь оказаться внучкой кого-нибудь очень влиятельного! Представь только, сколько денег заплатил твой дедушка за леди Аквилегию! Значит он очень богатый!
Щека дернулась непроизвольно.
– Не называй его так, – буркнула я и кивнула уже ушагавшему к другому клиенту бармену, – может это и глупо, но я совсем не хочу знать того, кто купил мою любимую бабулю! Думаешь, что он может быть хорошим человеком?! Как бы не так! Ей было четырнадцать, когда она сбежала, а в пятнадцать родила от него мою маму!
Девушка участливо кивнула и виновато наклонила голову.
– Ты права, – буркнула она, – я бы тоже не хотела знать такого, как он.
Мой кивок. Мы вновь выпили.
– А что было плохого в твоей жизни? – наконец, спросила я.
Я даже представить не могла, что могло приключиться у такой, как она – у неё, кажется, было всё на свете.
– Ты не первая, кто делает такие выводы обо мне, – она мило улыбнулась, – от этого всегда неприятнее.
– Прости, – моё бурчание.
Пускай я и не успела сказать ей ничего лишнего, однако я понимала, что она давила на меня все это время, а поддалась потому… скорее всего по причине дурацкого психического состояния.
– У нас была крепкая семья, – начала она, – точнее были трое: я, Альтаир и наш отец. Мы с братом от разных матерей, потому что отцу не повезло с поиском волчицы. Или он был просто недостоин своей пары.
Она опустила щеку на стойку. Её глаза были пустыми и безжизненными, как был безлюден океан.
– Он смог договориться с главным Альфой Танатоса о мире, – она усмехнулась, – наверное потому, что боялся его до дрожи в коленях. Но это сейчас не важно … Он смог настроить нам хорошую жизнь здесь, в Америке, открыл свой бизнес. Не знаю был ли он законный вообще, но он быстро прогорел, и мы остались ни с чем. Братик в этот момент учился в Швейцарии, и даже не знал о том, что происходило здесь.
Она замолчала на несколько долгих минут. А я поняла, что сейчас начнется что-то совсем жуткое, потому как её руки начали подрагивать.
– Если ты не хочешь, то не обязательно говорить об этом, – попыталась вернуть её обратно к веселью я.
В ответ она качнула головой и продолжила:
– У нас не было денег даже на еду. Отец решил эту проблему. Он вообще любил решать проблемы за счет других, – в её глазах начали собираться слезы.
Я сжала её пальцы в своих, стараясь при этом не вторгаться в личное пространство. В ответ мне появилась грустная улыбка.
– В тот раз он решил её за мой счет, продав меня своему знакомому, – она рывком стёрла слёзы и выпрямила спину, – на тот момент мне было четырнадцать.
По моему телу прошёл морозец.
– Это был первый раз, – девушка выпила коктейль залпом, махнула бармену, показала на что-то крепкое на полке напротив и вновь повернулась ко мне, – последний был, когда мне исполнилось семнадцать, а Альтаир вернулся домой.
Она не сдержала едкой усмешки, будто бы над собой, и крепко схватила пальцами стакан с виски.
– Ты, наверное, слышала все эти слухи про братца и смерть нашего отца? – она сделала глоток, поморщилась и продолжила, только уже мне на ухо, – они все правдивы, Джей.
Аделина отодвинулась, откинулась на спинку своего барного стула и выпила весь стакан, на этот раз даже не моргнув глазом. Я же сидела в полном ужасе.
– Братик просто редко появлялся дома за эти три года, – милая улыбка куда-то в пустоту, – но всегда присылал подарки и писал мне, спрашивал «как у меня дела» и… я молчала, – она отвела глаза и поджала губы на манер «вот так и не иначе», – он узнал сам. Теперь у нас новый Альфа, а тот… кто не заслуживал ничего другого, лежит в земле пеплом.
Я допила свой напиток и попросила того же, что пила она.
В голове был комок чего-то странного и безнадежно неправильного, причем со всех сторон – мораль в этот раз заняла место чёртового свалившегося на мою голову Муаммара, который оказался убийцей собственного отца. Стоит ли говорить, что в этот момент все американские законы казались мне несправедливыми?
Но даже так я не могла вымолвить ни слова. К счастью, Адель решила все проблемы одним единственным вопросом:
– Напьёмся?
Я кивнула.
И мы действительно напились. Причем настолько, что после в моей памяти всплывали моменты, как моя новая подруга яростно дерется с какой-то девушкой из-за нечаянно сказанного мною слова и побеждает. Дальше мы танцуем посреди танцпола, причем я это делала уже босиком, а Аделина с растрепанной прической, но нам двоим было невероятно весело. Настолько весело, что вскоре нас вывели из клуба два охранника, одному из которых досталась испуганно-угрожающая Дели, а второму весело хохочущая от поведения девушки я.
В итоге два охранника магическим образом преобразовались в злющего Альтаира и терпящего Адель бету. Стыдно мне стало только после того, как я вспомнила, что когда меня только закидывал на плечо Аир, я успела сказать ему, что занята, и что мой придурок меня уже поимел – мне другого не надо.
– Адель поедет со мной? – вопрос от беты.
Девушка на его плече подняла голову, жалостливо взглянула почему-то на меня и, почти плача, пролепетала:
– Я хочу с Джуличкой! Или с ней или вообще никак!
Меня это задело настолько, что я спрыгнула с плеча Муаммара, стащила её с беты и… была поймана, сжата в тиски и разделена с Адель. Мужчина позволил обвить его руками и ногами и двинулся к своей машине. В одной руке он сжимал запястье мило икающей Дели, а второй поддерживал мой зад, видимо, чтобы не скатилась по нему на землю.
– Джули быстро бегает, а сестрица удивительно прекрасный создатель катастроф, – он открыл пассажирскую дверь и подождал пока на кресло опустится нерасторопная и хмурая Аделина, – так что езжай домой и отвези Леди Беатрис до её квартиры. Возьми с собой Эдвина – он на дежурстве.
– Ты сегодня дома? – подняла мутные глаза к брату уже устроившаяся девушка.
Альтаир обошёл автомобиль, придерживая меня двумя руками, затем сел за руль и отодвинул кресло назад, чтобы мы поместились вдвоём.
Я облокотилась на руль и поудобнее села на его коленях. Он вставил ключ в разъем и нажал кнопку. И только после этого взглянул на меня с ожиданием.
– Мы не можем так ехать, – я смогла сложить руки на груди со второго раза, – здесь два места, а значит могут быть только два пассажира!
Адель сбоку рассмеялась, сползла по сиденью и положила голову на дверь, чтобы видеть нас двоих.
Чёрные глаза передо мной сверкнули злостью и закрылись веками, чтобы скорее всего не видеть моего пьяного упрямства и не психануть окончательно.
– Отпусти руль и положи свою чудесную головку на меня, Джули, – спокойные слова мужчины.
