На последнем повороте папа потерял контроль над машиной на рыхлом гравии. Машину повело, занесло, папа рванул руль, пытаясь справиться с заносом, машину бросило на другую сторону дороги, и она уткнулась в край канавы. Бенжамин упал и больно ударился о коробку передач, а его братья рухнули на пол. Папа недоуменно оглядывался. Мама тревожно прижимала к груди Молли, проверяя, не пострадала ли она. Потом обернулась.
– Все в порядке?
Братья ощупывали себя, сидя на своих местах. Машина дернулась, братьев прижало к правой двери. Папа завел двигатель.
– Что ты делаешь? – спросила мама.
– Надо выбраться отсюда, – ответил папа.
– Не получится, нужно кого-нибудь вызвать, – сказала мама.
– Глупости, – ответил папа.
Он пытался выехать на дорогу, газовал изо всех сил так, что двигатель завывал, земля и камни стучали о днище автомобиля, но он не двигался.
– Черт побери! – закричал отец и еще сильнее нажал на газ.
Пьер открыл дверь со своей стороны.
– Закрой дверь! – заорал отец. – Закрой дверь, черт бы тебя побрал!
Бенжамин перегнулся через Пьера и закрыл дверь, двигатель ревел, как сумасшедший, перекрикивая его, мама орала:
– Ничего не выйдет!
Папа включил заднюю передачу и нажал на газ, автомобиль поддался и выбрался из канавы. Папа остановился посреди дороги, чтобы переключить передачу. Пьер снова открыл дверь.
– Я дойду пешком, – сказал он.
– И я, – сказал Бенжамин и увидел в зеркале папино лицо.
– Черт побери, что я сказал по поводу дверей?!
Отец обернулся и без разбору начал колотить мальчиков. Молли выскочила из маминых рук и отчаянно колотила в дверь, пытаясь выбраться.
– Двери должны оставаться закрытыми, пока работает двигатель!
Братья прикрывали руками головы от отцовских кулаков. Папа несколько раз попал Бенжамину по плечу, а Пьеру удар угодил в бедро. Но хуже всего пришлось Нильсу, он сидел прямо по пути папиного кулака, и ему некуда было укрыться, папин кулак раз за разом взлетал над сиденьем и врезался ему в лицо.
– Прекрати! – закричала мама и попыталась удержать папину руку, но он был не в себе, достучаться до него было невозможно. Первым инстинктом Пьера было бежать, он копался в двери, пытаясь ее открыть, а вот инстинкт Бенжамина приказал ему сделать обратное. Он перебрался на сторону Пьера, схватился за дверь и с силой захлопнул ее, заперев себя и своих братьев.
– Она закрыта, папа! – закричал он. – Закрыта!
Еще несколько ударов кулака, всхлипов, а потом все стихло. Драка закончилась, и Бенжамин решился выглянуть из-за ладоней, которыми прикрывал голову. Папа молча смотрел на руль. Затем он включил первую передачу и поехал, братья выпрямились и уставились на дорогу, следили за папиными расслабленными руками на руле, следили за каждым его маневром, за тем, как он вел машину по лесной дорожке, а потом остановил машину возле дома. Никто из братьев не решался открыть дверь.
– Я иду спать, – сказал отец и вышел из машины. Бенжамин видел его в лобовое стекло между кресел, он держался за стволы деревьев, которые направляли его путь. Широкими, нетвердыми шагами он поднялся по каменной лестнице к дому и исчез. Мама вышла из машины, открыла дверь со стороны Нильса и знаком показала братьям выходить. Они собрались возле машины. Бенжамин посмотрел на маму – ее глаза бегали, на лице появилась кривая ухмылка, как всегда, когда она выпивала слишком много и пыталась осознать что-то в этом непознаваемом для нее мире.
– Как вы там?
Она осторожно погладила Нильса по подбородку.
– Мальчик мой, – сказала она, рассматривая ссадину на подбородке Нильса. – Я поговорю об этом с папой, он перед вами извинится. Но сначала ему нужно поспать. Понимаете?
Мальчики кивнули. Мама оперлась рукой на капот, мягко улыбаясь, повернулась к Пьеру и погладила его по щеке. Она долго смотрела на него, но так и не заметила, что в глазах у него стояли слезы, не увидела, что он дрожит.
– Сейчас мы с папой немного поспим, – сказала она. – А потом соберемся и серьезно обо всем поговорим.
Она передала Молли Бенжамину.
– Можешь за ней присмотреть?
Потом мама медленно пошла по тропинке. Она останавливалась, словно что-то припомнив, но продолжала идти, миновала погреб и поднялась по каменной лестнице к дому. Стоило ей зайти в дом, как Пьер разразился слезами, Бенжамин и Нильс обхватили его с обеих сторон, и Нильс ухватился за Бенжамина, и пока они так обнимались втроем, Бенжамин впервые за много лет почувствовал, что они вместе.
Именно в этот момент сбежала Молли. После поездки она была сама не своя, беспокойно скулила, сначала боязливо семенила туда-сюда по дорожке, а потом внезапно рванула в лес, словно решила сбежать. Бенжамин звал ее, сначала ласково, «яхаду-яхадо», потом строго – «а ну иди сюда!». Все братья звали, но она не слушалась, так и бежала на вершину холма, словно решила больше здесь не оставаться.
И братья пошли в лес, чтобы найти испуганную собаку, и наконец догнали ее. Бенжамин схватил ее на руки, увидел страх в ее глазах, почувствовал, как колотится в груди ее сердце.
Они пошли дальше. Он помнил, что на Пьере была белая рубашка, мама заправила ее в джинсы, но сейчас она болталась над ремнем. Он помнил, что они проходили мимо корней деревьев, напоминающих старушечьи пальцы. Он помнил, что они слышали в деревьях кукушку и передразнивали ее. Он помнил, что они оторвали кору какого-то дерева и пустили ее по ручью, бежавшему по кромке леса к озеру. Они пошли дальше, поднялись на холм. Никто не выказывал такого желания, никто ничего не говорил, просто так вышло, что они оказались на тропинке, ведущей к трансформаторной будке. Они издалека услышали гул электричества, похожий на приглушенный орган, низкое гудение, которое становилось громче и страшнее, чем ближе они подходили, и вот они увидели верхушки больших металлических конструкций, поблескивающих на солнце.
Подойдя поближе, они прошли мимо покрытых резиной столбов и подошли прямо к забору. Они заглянули в будку через распахнутую дверь.
– Интересно, что там внутри, – сказал Бенжамин.
– Наверняка просто куча проводов, – ответил Нильс.
– Попробуем войти?
– Нет, – сказал Нильс. – Это слишком опасно.
Они остановились рядышком у забора, вцепившись руками в сетку.
– А меня однажды током ударило, – сказал Бенжамин. – Я спросил у папы, каково это, когда бьет током, и он достал квадратную батарейку и велел мне лизнуть ее.
– И как? – спросил Пьер.
– Мне укололо язык, и какое-то время я не мог говорить. А потом все прошло.
– Но здесь-то ток гораздо сильнее, – сказал Нильс. – Например, если засунуть вилку в розетку, можно даже умереть.
