Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Неброско, немодно, но опрятно одетые ленинградцы брели за стеклами «Хонды» или бодро шагали, набивались в угловатые желтые «Икарусы» или закупали ворохи газет, лопали мороженое или спорили — возможно, о смысле жизни или о К-теории Гротендика.
Дэниел кривовато усмехнулся. Наверное, это почетно и славно — быть врагом СССР…
Вице-консул шепотом выругался — снова нарастает, душит и морозит проклятое беспокойство, угнетая сознание.
С начала лета, если не с весны, он ощущает себя играющим в жмурки мальчиком. С завязанными платком глазами, сотрудник опергруппы ЦРУ неуверенно топчется, поводя руками, а вокруг шастает вероятный противник, бесплотный как тень…
Что-то происходит в стране пребывания, что-то пугающее и восхищающее — недвижная громада пришла в движение. А ему не удается выяснить ни причин, ни следствий, как тому глупому крысенку, что скребется по кренящейся палубе «Титаника»!
Куда, например, делся его агент Казачков? Этот жадный тип со сговорчивой совестью и растяжимыми принципами, работал младшим научным сотрудником в засекреченном институте — Физтехе имени Иоффе. Мечта вербовщика! И что же? Еще в сентябре Миша Казачков[19] божился, что одарит ЦРУ полным списком сотрудников 2-го отдела «Большого дома» — с фамилиями, служебным положением, приметами! И пропал.
Каждую среду, между десятью и одиннадцатью часами, агент должен торчать на углу Невского и Герцена, терпеливо ожидая, проедет ли мимо «Хонда» с дипломатическими номерами. Показалась? Стало быть, ровно в полночь добро пожаловать на приватную беседу в подъезд дома Лофтина — через черный ход.
Тишина и пустота! Уже четвертую неделю подряд.
— Shi-it… — зашипел Дэниел.
Вздрогнув, он узнал неприметное здание по четной стороне Кронверкской — дом номер шестнадцать.
Приглядевшись, вице-консул расплылся в улыбке облегчения и хвастливого торжества — под аркой подворотни краснела пятерка, старательно выведенная губной помадой. Персональная цифра «Немо»! Агент сигналит о закладке в условном месте «Сорок».
— Slava bogu! — выдохнул Лофтин, и чуть-чуть прибавил скорости.
Глава 4
Четверг 16 октября 1975 года, вечер
Первомайск, улица Советская
Встречать маму мы вышли пораньше. До прихода «ПАЗика» с Помошной оставалось еще полчаса.
Солнце село, ветерок стих совершенно, и запад пламенел рваным полотнищем, источая все оттенки красной линии спектра — от нежно-розового, как зачин нового утра, до исчерна-багрового тона ночной тьмы, что кроет тление углей.
Стеклянный автовокзал бесшумно пылал, отражая закатные краски — наступал конец и светлого дня, и рабочей суеты. Лишь недовольно урчал белый «ЛАЗ», отправляясь в Конецполь — последние пассажиры, задержавшись в райцентре, спешили до дому.
— Ждём-с, — изрек я, присаживаясь на лавочку.
Настя понятия не имела о телевизионном креативе будущих лет, но поддержала меня, плюхаясь рядом:
— Сидим-с! Так-с…
Ёрзая, она притиснулась мне под бочок.
— Соскучилась, чучелко? — я обнял сестренку.
— Угу… — вздохнула Настя.
— Скоро уже.
— Угу…
А закат нынче — роскошь и невидаль. Полыхает в полнеба, как в тропиках, будто колоссальный красный флаг полощется. Даже серп с молотом можно высмотреть — во-он то облачко-загогулину, золочёное лучами.
Я, словно вторя сестричке, тихонько вздохнул. Никого в мире не заботит судьба СССР. Враги сочиняют коварные многоходовки, мечтая развалить «Империю зла», а свои твердо уверены в нерушимости пролетарской сверхдержавы. Одному мне видно, как подгнивают устои, как убийственная ржа разъедает умы и души. Иногда просто изнываешь от желания крушить, ломать, хватать за грудки и орать в лицо: «Да проснитесь же вы! Оглянитесь, ужаснитесь, охните! Закатайте рукава — и за дело!»
Нельзя. Время баррикад еще не наступило. Надеюсь, и не наступит. Не сойдутся две ненависти на улицах, не забрызгают асфальт красным и страшным…
— Едет! — вздрогнула Настя, прислушиваясь. — Так… Да точно!
По улице, фырча мотором, прокатил лобастый «ПАЗик», сворачивая на пустынную площадку перед автовокзалом. Мелькнуло за окошком милое лицо, такое знакомое, родное. Свое.
— Побежали!
Выпустив грузную тетку с чемоданом, автобусик качнулся, а вот и наша студентка, комсомолка и просто красавица. Разумеется, глаза на мокром месте…
— Ой-ё-ё, ёжечки ё-ё! А похудели-то как!
Нагруженная ручной кладью, мама бросилась нас целовать и обнимать, да с такой страстью, что можно было подумать, будто нас с нею в детстве разлучили, как в индийском кино.
— Да ты шо? — возмутилась Настя, вырываясь из жарких объятий. — Я на целый килограмм поправилась! Меня Мишенька закормил совсем, вон какая толстая стала!
— Нормальная ты стала, — сказал я, и отобрал у матери обе сумки.
— Ой-ё-ё, чемодан оставила! — запричитала мама и полезла в салон.
Улыбчивый парнишка-шофер протянул ей багаж.
— Не забывайте.
— Ох, спасибо!
Я поднял сумки, прикидывая вес. Ту, что полегче, доверил сестричке, а у мамы отнял увесистый чемодан.
— Мишенька, он тяжелый! — забеспокоилась она. — Давай, я понесу.
— Фигушки! — напрочь отрезал я. — Тащи свою сумочку.
Дочка хихикнула, цепляясь за родительницу. Так они и пошли, держась за руки, походя на сестер или подружек.
— Ма-ам, — затянула «младшая», подлащиваясь. — Мам, трудно было?
— Да нет, доча, — живо прозвучало в ответ. — Это ж установочная сессия. Непривычно просто.
— Привыкнешь! А у папы была?
— На выходных ездила… Ох! — «старшая» виновато посмотрела на меня. — Сына, не выйдет у нас, чтоб и Новый год, и новоселье. Это что-то с чем-то! Дом только к лету сдадут…
— Ну, и ладно, — пожал я одним плечом — другое оттягивал чемодан. — Так даже лучше. Доучусь хоть со своим классом! И выпускной не пропущу.
— А-а… — растерялась мама. — А физматшкола?
— Да ну ее… Смысла нет! И вас тут одних не брошу, а то разбалуетесь.
— Ой, кто бы говорил! — затянула Настя с ехидцей.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
