Входная дверь хлопает – остервенело, громко, и я медленно выдыхаю. Выпускаю из легких воздух, а вместе с ним и этот дикий ужас.
Клим щелкает выключателем, и я морщусь от яркого света.
– Может, уже отлипнешь?
– Да, – киваю и отскакиваю в сторону, словно в меня плеснули кипятком.
– Что за цирк ты устроила? – Вяземский ставит ствол на предохранитель и наконец-то убирает его с моих глаз. Становится легче. Невообразимо легче.
– Виктор не должен знать, что я к тебе приходила, – переминаюсь с ноги на ногу, думая лишь о том, не выйдет ли мне моя откровенность боком.
– Интересно, – Клим проводит костяшкой пальца по темной брови. – Что еще он не должен знать?
– Ничего. Я сделаю все, о чем ты просил и попросишь. Но Витя…
– Я понял, угомони шарманку.
Клим ведет рукой перед моим лицом, давая понять, чтобы я наконец замолчала. Ударяет кулаком о дверь ванной, и та распахивается. Я слышу его громкие удаляющиеся шаги и первые секунды не решаюсь идти следом, а когда заглядываю в гостиную, округляю глаза. На диване огромная коробка, украшенная белым бантом. Вяземский закатывает глаза, а я дергаю ленту. В коробке платье и открытка. Пробегаюсь глазами по тексту и удивленно смотрю на Клима.
– Что? – он чувствует мой взгляд спиной.
– Твой отец устраивает прием по случаю твоего возвращения? – мои брови ползут вверх, но именно об этом написано в пригласительной открытке. Очередной пафосный выпад Мельникова старшего. Праздник в честь не любимого, вернувшегося сына.
– Тебя тоже пригласили? Удивительно, – звучит с явной насмешкой.
Я всегда думала, что Клим не ладит с отчимом. Сколько скандалов я подслушала, сидя в его комнате, не сосчитать. А теперь вот ужин в его честь...странно.
– Видимо, да, – пожимаю плечами и кладу открытку обратно.
Виктор всегда таскал меня на подобные мероприятия. Приходил с женой, но я обязательно должна была присутствовать в поле его зрения. Возможно, это было какой-то шизанутой потребностью для него (чтобы взять меня в туалете от нехватки остроты эмоции) или же просто способом унизить меня. Не знаю. Первые пару лет после каждой такой вылазки я рыдала в подушку и ненавидела его жену. Я, как полная дура, продолжала верить в сказки о том, что брак фиктивный, все временно. Верить ему, когда он рассказывал, как сильно меня любит. И что как только решатся все его дела, он разведется. Разведется и сразу женится на мне. Но ужас в том, что проблемы не заканчивались, а проекты становились лишь масштабнее. Виктора пожирали амбиции и желания большего. Я погрязала во лжи и своей новой, гадкой жизни.
5
Вряд ли это было правдой – его любовь. А вот моя, моя выкручивала руки и заставляла захлебываться собственной кровью.
Он просил об одолжениях… и я делала, делала все, что он скажет. Выполняла его поручения, потому что всегда, всегда хотела ему помочь. Я стала отменной дрянью, действующей без сожалений и моральных принципов. И чем хуже становилась я сама, тем больше времени он проводил рядом. Его притягивали пороки и то существо, что он из меня лепил.
– …ты оглохла?
Голос Клима доносится откуда-то издалека, хлопаю ресницами и наконец-то обращаю на него внимание.
– Хам, – бурчу себе под нос и поднимаюсь с дивана. – Что ты хотел? – спрашиваю на выдохе. Я спокойна. Полностью спокойна.
– Накопитель отдашь сегодня.
– К чему такая срочность?
– Не твое дело.
Клим делает пару шагов, и расстояние между нами исчезает.
– Не нужно задавать вопросов, с ответами на которые ты не справишься, – проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Он максимально собран, спокоен. Даже мой дурацкий выпад не заставил его повысить голос. Он смотрит мне в глаза так пристально, будто хочет увидеть душу. Я не должна так реагировать, но сейчас я противоречу себе же, хватаюсь за него, как за спасательный круг. Может быть, Рома прав? Может быть, я смогу снять удавку со своей шеи с помощью Клима. Что, если попробовать? Ведь он и правда меня любил, а значит, у меня есть шанс. Я могу разбудить его чувства, использовать в своих целях, а может быть, даже стать счастливой… Сглатываю, чувствуя легкое повторяющееся прикосновение ко второй щеке. Крепко стискиваю зубы и опускаю взгляд.
– Проводи.
Он так резко отстраняется, что от неожиданности я по инерции подаюсь вперед. Шагаю следом и никак не могу выбросить из головы эти дурацкие мысли. А если если действительно получится? У меня слишком мало шансов начать нормальную жизнь, пока Виктор рядом. Я должна хотя бы попытаться.
Клим уже толкает дверь, а я, я поддаюсь порыву. Прилипаю к нему и целую. Обхватываю его шею ладонями, сосредотачиваясь на этой близости. Превращаюсь в сплошной комок нервных окончаний.
Клим вскидывает бровь, а потом, с силой сжимает мою талию, впивается грубыми пальцами мне в кожу и пригвождает к стенке. Все это происходит так быстро, я и понять ничего толком не успеваю. Только всхлипываю от прознающей боли. Вяземский тем временем шумно втягивает носом воздух, знаю, что чувствует мою дрожь. Чувствует, а потому улыбается - уголками губ, еле заметно, но эта картинка врезается в память.
-Пусти,- замахиваюсь, чтобы ударить его, но на деле, выходит жалко.
-Разве ты хотела не этого?- Клим разводит коленом мои подгибающиеся ноги, и сжимает горло стальным хватом. Лишает воздуха. Я словно рыбка выброшенная на берег, шевелю губами, пытаюсь вдохнуть, но все бесполезно.
Сейчас, в его глазах огонь – если бы меня спросили, как выглядит ад, то я бы непременно описала этот пылающий яростью взгляд. Злой, голодный. Вяземский без колебаний готов причинить мне боль.
А я, снова не рассчитала сил, понадеялась на чертово прошлое…
Шиплю, и его захват тает. Клим отстраняется, обтирает руки об пальто, и почему-то именно этот жест задевает до глубины души. Он вытер после меня руки.
– Не стоит больше так делать, Луиза, – качает головой, осматривая меня как какую-то букашку, – я позвоню, когда ты мне понадобишься.
Клим уходит, а мой сотовый начинает пиликать на весь дом. Определенная мелодия, под определенного абонента. Я уже знаю, кто мне звонит. Смотрю на буквы из которых сложено имя «Виктор», и сползаю по стенке вниз.
6
Сажусь на пол и несколько раз легонько бьюсь затылком о стенку, крепко сжимая в руках телефон. Улыбаюсь, стирая свое разочарование с лица, и отвечаю на звонок. Говорю бодро, как и всегда.
– Я отправил тебе подарок, – Витя шелестит бумагами и, кажется, делает затяжку. Курит. – Но тебя не оказалось дома.
– Я только пришла. С каких пор твои люди вламываются в мою квартиру? – с укором. – Тебе не кажется…
