Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
— И на этой кассете есть твой отец?
— Да.
— Твой отец и твоя мать?
Я на мгновение замялся.
— Да.
Я и в самом деле узнал отца и мать. Мама все время смеялась. Она держала большую тарелку с нарезанными овощами и угощала сидящих за столом — красивая, радостная. Но отец сидел не рядом с ней. Он был на другом конце стола, рядом с очень молодой и очень хорошенькой девушкой, спортивной, рыжей, с очень короткой, под мальчика, стрижкой, и одежда у нее тоже была очень короткая. Камера медленно двигалась вдоль стола, снимая всех общим планом. Мой отец под столом — мама не могла этого видеть, она была напротив — гладил голую ляжку девицы. Поведение отца было недвусмысленным. Он это проделывал незаметно, но долго, даже залез под юбку. Судя по моему возрасту, фильм был снят за несколько месяцев до гибели родителей.
— За десять лет люди стареют, — продолжал убеждать меня Арман.
— Не настолько. С тридцати пяти до сорока пяти не так уж и стареют. И потом, какого черта, если я говорю, что узнал его, можешь ты поверить или нет?
Армана и это не убедило.
— Ты видишь то, что хочешь увидеть. Из-за предсказания твоей мамы, ты мне сам рассказывал. «Ты еще встретишься с папой». Ты думаешь, что твой отец жив, а на самом деле она говорила про рай и боженьку. Логично? И вот ты возвращаешься сюда, надеясь снова увидеть отца живым, и принимаешь за него первого встречного, который на него похож. Как утенок, который принимает за свою маму первое, что увидит, вылупившись из яйца, даже если это покрышка или башмак. Говорю тебе, все логично.
— Арман, там не только мамино предсказание. Есть еще и доказательства. Куча доказательств.
Арман приподнялся на постели и посмотрел на меня с улыбкой, как следователь на адвоката какого-нибудь мафиозо.
— Валяй, я слушаю.
— Видишь ли, мои дядя и тетя знают, что папа жив. Они никогда не упоминают о нем при мне, но иногда проговариваются. Когда Тьерри или Брижит созваниваются с давними друзьями, которые остались на острове, я вылавливаю из разговоров фразы типа «передай ему привет, скажи, что все в порядке, Колен здоров». А когда я спрашиваю, кому это — ему, они всегда смущаются и говорят: никому, ты его не помнишь.
— И это ты называешь доказательствами? — зевнул Арман.
Он меня достал! Мади приняла мою версию, не задав ни одного вопроса.
— Это еще не все. Тьерри и Брижит говорят о моем отце в настоящем времени, например: «Жан, он такой», «Жан так думает»… Но никогда не произносят его имени в моем присутствии — только когда говорят между собой и думают, что я уже сплю. А я со временем прямо-таки профессионально научился притворяться глубоко спящим.
— Повезло.
Глаза у Армана закрывались сами собой. Я встряхнул его за плечи:
— Подожди! Я не закончил! Я собрал и другие доказательства. Задолго до кассеты я нашел в старом альбоме с семейными фотографиями, спрятанном в шкафу в спальне дяди с тетей, открытки с подписью «Жан». А мне было категорически запрещено туда залезать. Я порылся и нашел с десяток открыток, полученных за десять лет, первая была послана, когда мне еще и семи не исполнилось. Все отправлены с острова Морнезе или откуда-нибудь поблизости, с пляжей или из городов на берегу Ла-Манша, из Портбая, Барневиля, с Шозе, из Сиувиля. И во всех ерунда вроде «погода хорошая, только ветрено; у меня все в порядке, надеюсь, у вас тоже; думаю про малыша». А главное — слушай внимательно: все подписаны «Жан». Что ты на это скажешь?
— Что на берегу Ла-Манша не один Жан, балда, и что ты наверняка не знаешь почерка своего отца.
Этот тип способен рассуждать, засыпая на ходу. До чего же он меня бесит!
— Допустим, но это обычные открытки, зачем же их спрятали? Сохранили и спрятали?
— Понятия не имею. Но разве не все так поступают? Хранят разное барахло?
— Погоди! Еще как-то раз я нашел в корзине для стирки, на дне, записку от Брижит: «Звонил Жан. Свяжись с ним завтра, пока Колен будет в театральной студии». Я это не выдумал!
Арман опять зевнул, посмотрел на свою руку и, кажется, пожалел, что на ней нет часов.
— Если правда хочешь знать, я думаю, что постоянно шпионить за дядей и тетей, везде шарить, выворачивать карманы или рыться в ящиках, как только тебя оставят одного, — это поведение парня, у которого едет крыша и которому лучше бы сходить к психологу.
Ну до чего тупой!
— Вот зануда! Есть еще Мадлен, моя бабушка с папиной стороны. Она единственная в открытую произносит при мне имя Жан. Я каждый раз дергаюсь. И вижу, что дядю и тетю это тоже страшно смущает. Они незаметно делают ей знаки, чтобы молчала, но она не слушается. И говорит о моем отце в настоящем времени. И всегда что-нибудь хорошее, например: «У твоего отца богатое воображение, как у тебя». Тьерри каждый раз на нее глазами сверкает, но…
— А почему ты с ними не поговоришь откровенно? — перебил меня Арман.
— С кем?
— С дядей и тетей, балда! Не с призраком же твоего отца. Они в субботу точно приедут? На твой день рождения? Тебе надо только подождать!
Я взорвался, рискуя разбудить всю палатку:
— До тебя не доходит?! Если от меня десять лет скрывают правду, если мне врут, значит, есть из-за чего, и это важно. Что-то серьезное и, может, даже опасное. Они так запросто не расколются!
— Ты прав, — прошептал Арман, — мне не понять. Если хочешь, я тебе помогу. Завтра. Может, развлекусь. Только не рассчитывай, что я как дурак поверю в твою историю с живым мертвецом.
Арман повернулся на бок и почти мгновенно уснул. Или тоже профессионально притворился?
Я вернулся в постель.
Ждать субботы? Поговорить с дядей и тетей? Так было бы намного проще.
Вот только это невозможно.
Десять лет недомолвок не перечеркнуть.
Арман ничего не понял, он слишком рациональный, у него слишком взрослый ум. Я ни на секунду не соглашался с тем, что он может оказаться прав. Что я все навыдумывал. Что принимал желаемое за действительное.
А вот Мади мне поверила.
К шести утра я заснул.
Меня разбудил леденящий душу смех.
Надо мной склонилась темная фигура. Я различал только черный монашеский капюшон без лица и два безумных красных глаза.
Беззубый рот.
И замогильный голос завывал: «Безумство Мазарини, Безумство Мазарини!»
Безликая тень наклонилась надо мной, как будто хотела всосать. Как будто я мог уместиться под ее капюшоном.
Я огляделся. Все остальные кровати были пусты. Я ущипнул себя, чтобы убедиться: это просто кошмар, сейчас проснусь.
Но мне это не снилось.
И я не спал.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
