Книга Тысяча лун - Себастьян Барри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Он взял металлические щипцы и приложил их к ране.
– Вокруг дыры покраснение. Когда это ее?
– Те, кто ее привез, сказали, что она была в перестрелке у поселка Зака Петри. Они видели, что она следует за ними на расстоянии. Они возвращались со своими ранеными и решили, что лучше и ее взять на телегу. Кто-то из них знал, что она моя невеста.
– Меня к ним не звали, слава богу. Я слыхал, что была большая стычка, – сказал доктор Тарп. – Твоя невеста? Сынок, что это ты вздумал жениться на краснокожей? Они вообще не понимают, что такое брак, поверь мне. Запросто сходятся и расходятся.
Произнеся эти слова, он ввел инструмент, ища пулю у меня в теле. Я могла только, помня о своей гордости, не издать ни звука. Но даже коснись он моего сердца огнем, и то не было бы так больно.
– Даже не вскрикнула. Эти твари, ты сам видишь, они даже не люди, не такие, как мы с тобой.
Он все же нащупал пулю, поковырял в ране пинцетом, чтобы захватить ее покрепче, и вытянул с чмокающим звуком.
– Мушкетная, – веско заявил он, разглядывая пулю на скудном свету. – А теперь вскипяти мне воды, сынок, и я промою бромином. Вот, девица, теперь тебе должно полегчать.
Последние слова он произнес с явной гордостью за свое врачебное искусство, хоть и расточаемое на такую ничтожную особу.
– Доктор Тарп, – прошептала я, когда Джас Джонски вышел за водой.
– Да, девица?
– Вы знаете Лайджа Магана? Илайджу Магана? У него ферма рядом с Маккензи?
– Я знаю Лайджа. И всех его людей знаю. Так ты индеаночка с той фермы? Я и про тебя слыхал.
– Я та индеаночка. Доктор, вы можете дать знать Лайджу, где я? Он будет беспокоиться. Сколько времени я тут лежала? Он не знает, где я.
– А что, юный мистер Джонски не может оказать вам эту услугу?
– Я вовсе не невеста ему. Я его пленница. Вы только передайте…
Тут явился этот самый Джонски с миской воды, от которой исходил пар. Доктор посмотрел на меня, а я на него. Я не знаю, о чем он думал.
– Хорошо, девица, – произнес он, улыбнулся Джасу Джонски и – теперь бережнее, ведь мы уже познакомились и побеседовали по-английски – прочистил рану и налил в нее бромин из коричневого флакона.
– Теперь я это зашью, девица, – сказал он. – Будет немножко больно.
Он, что твоя портниха, продел нитку в большую иглу и схватился за мою рану. Вонзил металл раз, другой, третий, прямо сквозь кожу, и на этом, кажется, его работа была закончена. Даже омываемая болью, я была вне себя от страха, что сейчас он встанет и уйдет, бросив меня наедине с Джасом Джонски.
– Доктор, – снова прошептала я и слабо сжала его запястье.
– Не беспокойтесь, девица, – сказал он. – Все заживет.
Но что бы ни был за человек Джас Джонски, он обладал своего рода чутьем, за что мне сперва и понравился. Он понял, что между нами не все ладно.
– Винона, ты, наверно, хочешь держать это при себе. – И он вынул мой пистолетик с перламутровой рукояткой и положил рядом со мной на кровать. – Я не хотел, чтобы ты на него легла и прострелила себе что-нибудь.
– Где мои сапоги? – едва слышно прошептала я.
– Где твои?.. – переспросил он.
– Мои сапоги.
– Под кроватью. Нож в левом.
– А где мой «спенсер»?
– Я не видал никакого «спенсера». По-моему, ты теперь и так неплохо вооружена. – И он засмеялся.
Оба вышли. Я слышала, как щелкнул замок.
Удивительная вещь, но пока я там лежала, меня охватило беспокойство за винтовку Теннисона. Это заветное оружие было единственной ценной его вещью. Неужто оно теперь валяется на проклятой восточной дороге? А где же мой бедный мул? И не прочесывают ли Томас Макналти и Джон Коул всю округу, ища меня? Эта мысль была приятней. Еще я подумала, что Джас Джонски, верно, с ума сошел, раз взял меня в плен. Он за это дорого заплатит. Но какого дурака я сваляла. Увязалась за ополченцами, будто я и впрямь мальчик. Но разве я не племянница великого вождя? Разве я не дочь воительницы? Потом я подумала: помогай Господь Джасу Джонски, но при первом удобном случае я сама его убью. Я представила себе, как нашариваю сапоги, вытаскиваю свой ножичек и вонзаю в голову Джасу Джонски, стоит ему надо мной склониться. Надо мной склониться. Какое право он имел – по законам, перечисленным в книге Блэкстоуна, библии законника Бриско, – забрать меня и держать у себя? Я подумала о словах Пег, о словах девочки, которую я едва знала, но которой рассказала все, будто небольшой потоп извергся. Она взвешивала мои слова, пока мы двигались меж деревьев и небольших ферм, и заключила, что Джас Джонски – негодяй. И, даже ярясь против Джаса Джонски, я думала о Пег и о том, какой она мне показалась, какой странно яркой она мне показалась, когда цеплялась за куст над смертельной водой. И о том, как я, пойдя против натуры и всякой натуральной справедливости, не позволила ей упасть, как вытащила ее обратно в жизнь.
А потом я начала беспокоиться о винтовке Теннисона. Можно вытащить пулю из девушки, но это не сделает ее здоровой. У меня начиналась лихорадка, я точно знала. Потому что странное золотое создание снова пронзало меня, вставляя ослепительные бруски света меж убогих досок каморки. Я думала, что это у меня слишком широко открыты глаза, или голова, или что там служит дверью в душу человека. Свет прокрался в комнату и пригвоздил меня к кровати острыми щипцами. Но ведь я не прикована, не связана. Разве я не смогу встать, если соберусь с силами? Разве не смогу позвать на помощь? Но у меня не было голоса, чтобы позвать, и не было ног, чтобы встать.
Сколько длилась лихорадка – минуты, часы? Я понятия не имела. Но Джас Джонски не возвращался.
Мечась в боли и смятении, я почти молилась, чтобы он вернулся. Только для того, чтобы комната перестала вертеться. Все кругом и кругом, словно меня привязали к мельничному колесу. Желудок жгло, рану жгло, голова горела огнем. Пот выступал на голых руках жемчужными бусинками. Те части меня, что не горели, обратились в жидкость.
Может быть, я спала. Может быть, просыпалась. Может быть, я спала. И просыпалась.
Потом пришел Джон Коул, взял меня на руки и вынес. Не сказав ни слова.
Благословенная телега Лайджа Магана стояла на задах магазина мистера Хикса. К ней был привязан мой мул. Никогда еще человек так не радовался при виде животного. Мул переминался на месте, будто упрекая за то, что я его бросила. В телеге стоял Томас Макналти, переполошенный, как наседка. Я попыталась разглядеть, попыталась увидеть, в кобуре ли винтовка, но Джон Коул уже поднимал меня, передавая Томасу Макналти.
– Простите меня, – проговорила я, – вечно я доставляю вам хлопоты.
Меня положили нежно, как чуть раньше Теннисона. Томас укутал меня своей старой армейской шинелью. Опять же, не говоря ни слова.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Тысяча лун - Себастьян Барри», после закрытия браузера.