— Верно. — Эрон тоже прислонился к спинке кровати, подтягивая меня поближе к себе. Сильный, в чем я убеждалась уже не единожды.
— А вот единение душами — процесс специфический. Раньше наши предки не понимали, как определить, что все прошло удачно. А потом заметили появление татуировок. Первая расцветает на шее или лице. Значит, нити души укрепились и сложились. А вот вторая татуировка дается зверем. Когда ты угадываешь, какой зверь сидит внутри мага, то он показывается тебе. И, если ты им понравишься, то они подарят тебе защиту. Нашей маме, например, был подарен громовой щит, который испепелял на месте тех, кто желал смерти.
— И только после этого можно соединиться телесно. Заняться любовью, наконец, — вздохнул Эрон. — Так что, Алисия, милая, прошу тебя, быстрее прочти эти пятнадцать занудных тонов, иначе или я умру, или Иштон открутит мне все самое важное для мужчины.
— А что будет, если я им не понравлюсь или же неверно назову?
Я лишь чудом успела заметить, как напряглись Иштон с Эроном, но они сохранили невозмутимое выражение лица, а поза осталась внешне расслабленной и вальяжной. Но я поняла, что сейчас мне соврут. Что же, никто не обещал, что будет легко. Уже то, что мужчины хорошо относятся ко мне и не собираются изменять — подарок судьбы. Нечего рассчитывать на откровенность.
— Ничего плохого не будет, ты не получишь печать благословения, но и без нее прекрасно живется. — Идеально выверенный беспечный ответ. Иштон отличный лжец.
— Но, в любом случае, я прочитала все тома, но до конца не уверена в ответе. Если бы можно было спросить по поводу зверей хоть что-нибудь.
— Спросить? А почему нельзя? — удивился Эрон. — Конечно, можно спрашивать, практически все, кроме стихии зверей и их вида.
— Стихия мне ни к чему, — улыбнулась я. — Тут все настолько понятно, что не нуждается в объяснениях.
— Правда? — ехидно спросил Иштон. Несмотря на то, что он назвал меня умной, это, скорее была лесть? Или снисходительное отношение к женщине? Иначе почему он так сомневается в том, что я правильно определила стихию? — Тогда расскажи, пожалуйста, как бы ты отличила воздушную стихию и стихию льда, например? Думаешь, так легко понять, к какой стихии принадлежит зверь?
— Не слишком трудно. Пусть оба зверя дают сходные специфические особенности — чуть прохладную температуру тела, твердость мышления, он по сути разные. Лед — это глыба, ей хорошо на одном месте, а вот ветер не способен долго оставаться на одном месте. Я практически уверена в том, что твоя стихия — лед, иначе ты давно бы стал путешественником, бросив трон и королевство на попечение Эрона. А Эрона — огонь. А вот насчет ваших зверей я все еще сомневаюсь.
— Что же, по стихиям все верно, — удивленно подтвердил Иштон. — Что ты хотела узнать?
— У меня всего два вопроса. Зависит ли положение человека, его королевский статус от того, какой зверь внутри?
— Да, пожалуй. Если человек королевских кровей, то его зверь не может быть обычным. У него должен быть титул небесного, легендарного, божественного или хотя бы великого. Конечно, иногда бывают исключения, когда король рождается в простой семье.
— Но вы с Эроном королевского рода, верно?
— Верно. Умная девочка, — пусть Иштон и говорил чуть едко, но я чувствовала, что там было и хорошо замаскированное восхищение. — И какой был второй вопрос?
— Вы родные братья?
— Конечно, родные, — возмутился Эрон. — Хотя мне иногда кажется, что его наги из озера подкинули нашим родителям. Иначе не объяснить, почему он такой вредный и холодный.
— Что же, тогда я думаю, что поняла, кто сидит внутри вас. — Я улыбнулась, чувствуя необъяснимое предвкушение.
— Тогда ответь нам, кто же.
Эрон. Такой яркий, горячий и взрывной, слабо сдерживающий свои эмоции, но без капли злости и абсолютно неагрессивный, без жажды убивать. Переполненный сексуальным желанием и не скрывающий этого. Неглупый, сильный и искренний.
Иштон. Холодный, разумный и расчетливый, но в то же время очень тонко чувствующий, понимающий. Сдержанный, мудрый.
— В Эроне сидит Лавовый змей, имеющий титул божественного, а вот в тебе, Итон, наверняка Небесный Ледяной Змей.
Короли не выглядели счастливыми или спокойными, скорее, злыми и несдержанными. Мысль, что я поторопилась и ошиблась, заставила меня похолодеть.
Глава 19
— Какая умная попалась будущая королева, — сказал Иштон так, что я едва не закричала от ужаса — голос промораживал, обладал убийственной властью.
А Иштон ли это сказал? Голос ведь не его! Я едва могла пошевелиться, под рукой оказалось что-то холодное. С удивление я взяла это в руку и увидела кусочек льда. Неужели, магия? И тогда на месте Иштона его внутренний зверь?
— Верно мыслишь. Но не совсем. Мы* не на месте Иштона, Он не на нашем месте, я и Иштон — Мы одно целое. Но так и быть, Мы простим твою необразованность, ведь ты умна и ты первая, кто так близок к завершению ритуала. Ты единственная, кто узнал нас, потому умна. Мы любим умных, у умных избранниц рождаются умные наследники. А они есть залог процветания рода оборотных магов.
— Ты бы лучше этой девице печать сделал, а не рассуждал. Знаешь же, как время первой встречи ограничено. Вот поэтому Мы тебя терпеть не можем, хотя и вынуждены.
Сзади меня было так жарко, что, казалось, где-то пожар. Но пожара не было. Там был Эрон, чьи зрачки превратились в вертикальную линию, а цвет глаз стал огненно-красным. А у Иштона? Я повернулась: льдисто-голубые глаза смотрели на меня неотрывно.
— Я…
— Не разговаривай, Мы слышим мысли. Думай, так нам привычнее.
А это разве достаточно вежливо? Они ведь говорят со мной, потому что я-то точно не могу читать их мысли, могу ли я обращаться к ним мысленно?
— Мы не хотим перегружать твой разум, поэтому говорим вслух. Но тебе необязательно. Мы разрешаем, значит, это допустимо и вежливо. — Иштон протянул ко мне руку, но не прикоснулся, лишь поводил ей из стороны в сторону.
Страх, который появился вначале, стал постепенно исчезать, как и ощущение давления. Разве что холод и жар становились все невыносимее. Но мне было безразлично. Наверное, лишь сейчас я смогла сбросить с себя оцепенение и принять происходящее. Передо мной было настоящее чудо, поразительная магия.
— Достаточно! Человеческое тело хрупкое, я подарю тебе защиту, пока не расплавил. В следующий раз мы встретимся после ритуала, чтобы я смог тебя испробовать подольше.
С этими словами Эрон дернул меня за ногу и укусил за щиколотку. Прокусил до крови, болезненно до такой степени, что я не смогла удержать вскрика. Ногу опалило огнем, я попыталась выдернуть ее из сильных рук и, на удивление, мне это удалось.
— Наша очередь, — сказал Иштон.
Укус в плечо был еще больнее, только после него опалило не жаром, а холодом. Кто бы сказал, что это так больно! Я с ужасом обнаружила, что вытекает кровь.
