Книга Мой муж - злодей - Ксения Власова

Ева раздраженно пересекла комнату по диагонали. Затем еще раз и еще. Отодвинув шторы, выглянула в окно. В изумрудной зелени сада прыгали солнечные зайчики. Вдалеке виднелись бьющие ввысь струи фонтана. На свету вода переливалась и сияла, словно ее присыпали алмазной крошкой. Рядом с цветочными клумбами возился садовник: срезал белые розы. Такие же красивые, как и те, что стояли в вазе на ее туалетном столике. Горничные меняли цветы ежедневно. Наверное, поэтому в комнате стоял легкий приятный аромат — ни один освежитель воздуха с ним не сравнится.

Ева отмерла и отпустила ткань портьер. Внешняя идиллия замка, мало напоминающего мрачную обитель некроманта, лишь усилила ее душевное смятение. Оставив Реймонда одного, она никак не могла избавиться от чувства вины и досады.

«Элизабет тяжело вздохнула. Ей было жаль темного мага, но она ничем не могла ему помочь. Тот, выбирая свою судьбу, знал, на что шел. Где-то на периферии сознания изредка мелькала мысль, что умереть за благое дело — хорошая доля для таких как он».

— А ну исчезни! — огрызнулась Ева. — Когда уже эти субтитры нормально заработают…

Текст дрогнул и, видимо, обидевшись, пропал.

Подойдя вплотную к двери, разделяющей их с мужем спальни, Ева осторожно приложила ухо к замочной скважине и прислушалась. Тишина. Возможно, Реймонд уснул. Сон помог бы ему восстановить силы.

И тут раздался едва различимый стон. Ева отпрянула от двери, как от огня.

Похоже, Реймонд не спал. И вряд ли сможет задремать, если мучается от боли.

Когда он, вскинув на нее глаза, безразлично предложил ей вылечить его, Ева позорно ретировалась. Даже не удосужилась выдумать правдоподобное объяснение своему отказу. Ну как признаться в том, что она понятия не имеет о даре Элизабет?

Ева пошарила взглядом по комнате, выискивая текст. Вдруг он ей поможет?

Вероятно, совесть у автора все же была. После небольшого промедления в воздухе снова замелькали белесые буквы, складывающиеся в дымчатую вязь слов.

«Доброе сердце Элизабет не могло пройти мимо чужой беды. Даже если та коснулась некроманта. Она решила спасти его».

— Отлично-отлично! — поторопила Ева. — А как?

 Прежняя подсказка растаяла, зато на стене напротив появилась новая. Ева жадно впилась взглядом в быстро сменяющие друг друга фразы.

«Элизабет обратилась к своему дару — огоньку надежды внутри своей души. Зажмурившись, она сделала глубокий вдох и позволила магии вырваться через кончики пальцев».

— Так просто? — удивилась Ева. — Никаких формул и расчетов? По-моему, автор поленился и не поработал с матчастью.

Текст вздыбился, а затем вихрем вылетел в приоткрытое окно. Кажется, надо быть осторожнее с ремарками автора! В конце концов, творческие люди — натуры ранимые и… мстительные.

Ева прикрыла глаза и постаралась найти внутри себя пресловутый огонек надежды. Получилось не очень. В эвфемизмах Ева никогда не была сильна.

Вздохнув, она оглядела комнату и остановила задумчивый взгляд на шкатулке с шитьем. Ева, поколебавшись, откинула крышку и вытащила с бархатного дна иголку. Мысленно проклиная собственную жалостливость, она уколола палец. Видимо, у нее включился инстинкт самосохранения, поэтому на коже проступила крошечная ранка — гораздо меньше той, на которую она рассчитывала. Ну и ладно, для эксперимента сойдет. Как уже говорилось ранее, Ева никогда не страдала суицидальными наклонностями. Нечего и сейчас начинать.

Зажмурившись, как советовал текст, она сконцентрировалась и повела пальцами.

По телу прокатилась дрожь. С внутренней стороны правой ладони, там, где, кажется, была прочерчена линии жизни (Ева не была сильна в хиромантии), вырвался темно-зеленый поток. Ева охнула от неожиданности и, как новобранец, впервые взявший в руки винтовку, очень осторожно направила поток на ранку. Магия проникла в кровь — странное, будоражащее ощущение, отдаленно напоминающее то, что появляется после выпитого залпом бокала крепкого алкоголя, — и Ева уставилась на абсолютно целый палец.

— Ого! — вырвалось у нее. — Сильно!

В голове немного шумело, но Ева списала это на адреналин. Торопливо вернув шкатулку на место, она решительно подошла к двери и потянула за ручку. Всунув голову в проем, Ева огляделась.

Плотные шторы в спальне Реймонда были тщательно задернуты. В камине догорали дрова. Света ленивых язычков пламени не хватало, чтобы разогнать пахнущий травяными настойками сумрак, поэтому Ева не разглядела лица некроманта. Но, судя по неровному дыханию, тот, похоже, все-таки забылся неспокойным сном.

Отлично. В первый раз лучше выходить на сцену без зрителей.

Ева бесшумно прикрыла дверь и на цыпочках прокралась к мужниной кровати. Она сама себе казалась преступницей, поэтому, когда Реймонд вдруг распахнул глаза и впился в нее подозрительным взглядом, испуганно дернулась, едва не уронив стоявший на тумбочке подсвечник со свечой.

— Вашу ж… — Еве стоило огромного труда проглотить проклятие. — … светлость! Напугали!

— Разве?

— У вас взгляд очень выразительный. Особенно в такие моменты.

Реймонд усмехнулся и, приподнявшись на подушке, поморщился.

— В какие же?

— В те, когда вы любезно решаете придушить меня позже.

Она брякнула это не задумываясь, просто желая разрядить обстановку, но, похоже, Реймонд воспринял ее слова всерьез.

— Я не причиняю зла женщинам, — негромко, но весомо сказал он.

Весь его мрачный, почти байроновский вид говорил об уязвленном самолюбии. Что ж, кажется, ее юмор едва ли впервые не оценили. Значит ли это, что она случайно наступила на его больную мозоль.

— Принимается, — миролюбиво заметила Ева и чуть повела носом. — Почему у вас пахнет чем-то жженым?

Реймонд хмыкнул, но вышло не так обаятельно, как обычно. Видимо, сил на полноценную перепалку ему не хватало. Впрочем, учитывая его болезненную бледность и осунувшееся лицо с черными кругами под глазами, это было логично.

— Вероятно, поэтому, — ответил он и, словно бросая ей вызов, принялся расстегивать верхние пуговицы рубашки.

Ева не успела съехидничать насчет расценок на стриптиз. При виде обнаженной крепкой груди Реймонда у нее в буквальном смысле перехватило дыхание. Нет, не от вожделения — от ужаса и жалости. Края треугольного амулета, свисающего с шеи, впились в кожу Реймонда, словно желая оставить на нем клеймо. Амулет раскалился докрасна, и Ева даже не могла представить, насколько это было больно.

— Если вы сейчас упадете в обморок, я не успею вас подхватить, — проговорил Реймонд, внимательно наблюдающий за ее реакцией.